Фэнтези

В этом причудливом, как витраж, романе не так уж легко разобраться, как может показаться в начале чтения. Поэтому начну с классификации. Действие происходит в эпоху, соответствующую нашему позднему средневековью, но при этом в далёком будущем. В результате столкновения Земли с гигантским метеоритом (возможно, астероидом) изменилась земная география; всю среднюю часть огромного континента (очень похоже, что это была Евразия) теперь занимает океан. По берегам этого океана разбросаны государства, отдалённо напоминающие латинские на западе, славянские на северо-западе и что-то имеющее отдалённое сходство с нынешним индопакистанским регионом на юге и востоке. В эпицентре столкновения (в романе оно именуется Великим падением) появился некий кристалл — источник магической Силы, причём Дар управления этой силой есть почти у каждого жителя Земли (об этом говорит один из высокопоставленных волшебников из Университета). И вместе с тем эта Земля не наследница нашей теперешней планеты. В мире «Витражей» живут не только люди, но и эльфы с гномами, которых нет в нашем мире. Поэтому приходится считать мир, изображённый в романе, альтернативным нашему, ведь не появились же эльфы и гномы в качестве побочного эффекта Великого падения*. Тем не менее основные черты старого мира (до Великого падения) соответствуют нашей реальности. Прямо это не говорится, но, например, Папа Урбан V вспоминает, что «там, в прежнем мире, в тысяча сотом году уже был антипапа Теодорих», одним из элементов архитектуры нового мира остались атланты, военный фрегат называется «Святой Лука», а деньги — талерами и драхмами. А ещё сохранились такие понятия, как шариат и адат. Это, конечно, частности, но они позволяют прийти к однозначным выводам.

Почему «витражный» мир за почти две тысячи лет после Великого падения не открыт Америкой, которая, находясь на противоположной стороне планеты, должна была пострадать значительно меньше? Куда делись Австралия и Африка? Может быть, ответы на эти вопросы Автор даст в следующих книгах серии.

Теперь несколько замечаний по сюжету. В романе есть мастерски написанные и очень страшные эпизоды. Это, например, сражение с толпой покойников на острове Алтиной; но ещё красочнее, нагляднее описано сражение между армиями герцогов Милано и Чезаре, которое в действительности происходит между двумя волшебниками из Университета. Эта грандиозная битва магов, напоминающая о мифических сражениях олимпийских богов с титанами, заставляет посмотреть на волшебников с неожиданной стороны. Со временем они становятся всё меньше внутренне похожими на людей — огромные возможности при очень долгой жизни превращают их в монстров, легко обрекающих на страшную смерть массу народа, оправдывая это во первых, подготовкой ко второму Великому падению, о сроках которого им ничего не известно и, во вторых, наивной верой в то, что такая демонстрация приведёт к прекращению навсегда всех войн. Очевидно, что историю предшествующей цивилизации в мире «Витражей» знают лишь выборочно и в очень малом объёме.

Интересен также взгляд Автора на информационные войны, ведущиеся в придуманном им мире с помощью газет и слухов (других СМИ не существует). Способ, предлагаемый в романе для достижения победы в такой войне крайне прост — нужно найти заказчика и превратить его в союзника. Всего лишь! Вывод — в нашем мире, где нет Силы магической, победа правды над ложью возможна только при наличии очень большой военной Силы, что и подтверждается практикой.

Есть в романе часть (Центральный витраж), которую я считаю наибольшей удачей Автора. Это красивая и остроумная иллюстрация известной истины, заключающейся в том, что всерьёз допускать возможность построения Рая на Земле могут только идиоты. Этот же эпизод приводит к вопросам, правильный ответ на которые может обрушить всю конструкцию романа. Что представляли собой люди, первыми обнаружившие кристалл? Или даже только первыми ступившие на остров? Почему они не погибли? Интересно было бы услышать (или увидеть) возражения Автора на такой вариант ответа — остров Алтиной был открыт идиотами.

Ну и как обычно в заключение о тех необъяснимых, разбросанных по тексту перлах, делающих этот текст похожим на плохой перевод. Вот отрывок из одного разговора. Бывший капитан обращается к моряку: «Вспомни, я сам видел, как ты отказался от своей доли в улове Гнилого Зуба, потому что он ловил не на своём участке. Сколько ты потерял тогда, пятьдесят талеров?». Ясно, что отказался из сочувствия к пойманному за руку товарищу, а совсем не потому, что тот промышлял не там, где положено. Есть и «переводные ляпы» похуже. Команда фрегата состоит из экипажа и ста пятидесяти гренадеров т. е. сухопутных солдат (пехоты). Но почти сразу же гренадеры становятся гардемаринами и остаются таковыми до конца, когда сорок из них погибают в бою. Сто пятьдесят гардемаринов в одном экипаже это уже не просто неприятно, это ниже плинтуса. По чьей вине книга изуродована такими ляпами (есть ещё Марс с заглавной буквы, хотя это не имя собственное, а наблюдательная площадка на мачте корабля; есть восклицание «all!», с Марса, что-ли, упавшее**), трудно сказать. Помочь ответить на этот вопрос, мне кажется, может такое удивительное обстоятельство, как ужасающее враньё в датах. Например, в 1982-м году ушедший на пенсию Академик рассказывает (записывает свои воспоминания) о событиях 1669-го года; вспоминая визит к Папе, он пишет: «Монах-секретарь поставил на стол поднос с фруктами, хрустальный графин (не тот ли самый, из которого пил восемьдесят лет назад смертельно больной Урбан)...». Но о той, первой, встрече с Папой Академик совсем недавно рассказывал, что состоялась она в 1612-м году, т.е. не 80 лет назад, а 57 (!) и он упоминает, очевидно, хорошо ему запомнившийся (память прекрасная) факт — стоявший тогда на столе у Папы хрустальный графин лопнул во время процедуры дарования Папе бессмертия***. Другой пример. В 1982-м году Академик, начиная свои записки, сообщает свой возраст — 562 года (стало быть, год его рождения 1420-й). Немного дальше, излагая беседу с Папой, состоявшуюся в 1612-м году (он так и пишет — 370 лет назад), он сообщает, сколько лет ему было тогда (записывает свой ответ на вопрос Папы). И было ему тогда 262 года, из чего следует, что родился он в 1350-м (!). Вывод из этого всего — своё пренебрежительное отношение к читателю Автор (даты целиком на его совести, т. к. у Академика решительно нет причин для обмана) продемонстрировал без всякого стеснения. Может быть, слишком хорошо войдя в образ Волшебника.

И такое безобразие (отсутствие оглавления — прекрасный заключительный аккорд) творится при том, что в целом книга написана в хорошем стиле и довольно легко читается. Одно только удивляет — на протяжении всей книги меня не оставляло ощущение дежа вю. То ли читал что-то очень похожее, то ли в кино видел...Университет, где учатся по полвека, принцип распределения выпускников...Что-то знакомое. Но на оценке это не отразилось.

*) Самое убедительное доказательство альтернативности мира «Витражей» — гигантский летающий живой организм Охха-оллье. Такое существо может появиться только в результате очень длительной эволюции.

**) Это малыши кричат, и встречается в книге такое один раз. Действительно, плохой перевод.

***) Не тот ли это графин — ляп чисто авторский, т. к. ясно, что Академик этого написать не может. Он отлично знает, что не тот.