‘абсолютная власть’

Нелёгкие трудовые будни диктатора

На полу генералы даже во сне, даже обнимая один другого по-братски, не верили друг другу и боялись друг друга точно так же, как каждый из них в отдельности боялся президента, а президент боялся любого из них в паре с другим, так как двое — это уже заговор.

Меня всегда привлекала литература о тиранах, абсолютной монархии и революциях. Почему-то я всегда обьединяю эти две темы. И вот, ''Осень патриарха'' - моё открытие, блистящий образец литературы на первую тему.
Гротескно, гиперболически и вызывающе абсурдно Маркес живописал об эпохи тирании, создав собирательный образ диктатора не столько латиноамериканского, а вечного, всюду пребывающего, захватывающего и укутающего страны на долгие годы, кажущиеся народу вечностью. Вспомнился Нерон, устраивающий нападения в шкуре льва на предварительно связанных доблестными стражниками людей. Пугливо пробежал мимо Иван Грозный. Встал перед глазами один китайский император, излюбленным лечением которого было купание в крови девственниц. Прокричал сквозь туман, смешно кривляясь, Гитлер. Застыл в вечности, обнимая ребёнка в красивой взрослой форме, Муссолини. Но не помогли ни дети, ни девственницы.
Но нет вечной власти, кроме власти Бога. Тиран пал, его государство пришло в упадок, а Ватикан стоит.
Сам же безвозрастный старикашка жил в извечном страхе перед предателями, врагами и заговорами. А враги его - море людское. А враг Номер 1 - он сам себе. Всюди виделись ему хитросплетения, всюду выискивал он тех, кому пора на тот свет, а в саду бродили паралитики, в государственных покоях бродили коровы, мирно пожевывая занавески, а на их спинах важно разьезжали куры, склевывая вшей.
Скажите, абсурд?
Но в нем рождается миф о благополучии, народовластии, свободе слова, где попугаям дано петь скабрезные песенки о правителе, даются пышные парады, церемонии за баснословные деньги в то время, как изо всех дверей являются послы, чтобы отобрать море в уплату внешнего долга страны.
Призрак власти, призрак любви, призрак веры, призрак самой жизни.
Квинтэссенция ''безграничных'' возможностей в самообманной пословице, которой придерживался Саракиас

Никогда не отдавай приказа, если не уверен, что его выполнят!

Сатира с налетом грусти и проперченными слезами. Парад величайших подонков, воплощённый в образе одного распорядителя, не властного над собственной жизнью.