Зарубежная образовательная литература

Тут, у глухому закутку, на краю города, я ховаю від гільйотини один кінець своєї душі.

Наверное, более личной для меня повести просто нет. Ее я перечитываю тогда, когда боль в душе начинает немного затихать и я понимаю, что почти готова принять преступления советов. До сих пор помню свои первые впечатления и мокрую подушку после, помню вопли мамы одноклассницы, что такие книги нельзя давать детям. Можно и нужно. Она выбивает все ненастоящее, все лишнее, но берет свою плату более чем сполна, оставляя тупую боль в душе. Она вскрывает душу чекиста,

…І тоді я горів у вогні фанатизму й чітко відбивав кроки по північній дорозі.

оставляя кровавые следы, паралельно вскрывая и душу читателя, показывая истинного тебя. Злую, взвинченную, не принимающую полумер меня или слабовольную истеричку, чья мама орала, что такие книги портят детям здоровье.

Як зрізаний колос, похилилася вона на мене.

Каждый раз до слез, каждый раз до понимания, сколько есть во мне злой силы, каждый раз до понимания, что эта сила может сделать со мной и окружающими, если не сдержать ее. Держу уже ровно 10 лет, но в это лето она вырывается. Даст Бог, сдержу.

Продолжая тему короткого метра, которая просто преследует меня в этом году, то возникла у меня мысль, что я, после таланта Хвильового, просто никого не принимаю. Никто не писал и не пишет ТАК.