Зарубежная классика

Ранее у Остин я читала «Гордость и предубеждение» и «Эмму», ожидала получить от «Аббатства» такое же наслаждение, но осталась глубоко разочарована. По сравнению с Элизабет и Эммой главная героиня, Кэтрин, весьма пуста и посредственна, наивна, абсолютно ничем не запомнилась

В самом начале дается весьма четкое описание ее внешности. Дурнушка, прямые черные волосы, бледное лицо. Девочка-готка. Казалось бы, это должно быть важной деталью. Но уже через пару глав она выросла и расцвела. Весьма прозаичные описания ее времяпровождения в Бате, затем в аббатстве. Счастливый конец (куда же без него). Правда, весьма и весьма скомканный конец. Ощущение, что Остин просто не хватило терпения описать все душевные переживания Кэтрин, когда их вполне можно было растянуть еще на сотню страниц. В общем, концовку Остин откровенно слила.

В целом, могу отметить всего два порадовавших момента:

1. С присущим ей мастерством Остин удалось несколькими вскользь брошенными фразами описать лицемерную натуру Изабеллы Торн. На мой взгляд, самый раскрытый персонаж, и наиболее удавшаяся сюжетная линия.
Весьма забавна ситуация, когда она пыталась "избавиться" от преследователей, строя им глазки.

2. Особенно, как и всегда, в общем-то, Остин удалась ирония над сложившимися стереотипами и тогдашним укладом общества. Чего стоят только эти слова

Предоставим обозревателям бранить на досуге эти плоды творческого воображения и отзываться о каждом новом романе избитыми фразами, заполнившими современную прессу. Не будем предавать друг друга. Мы — члены ущемленного клана. Несмотря на то, что наши творения принесли людям больше глубокой и подлинной радости, чем созданные любой другой литературной корпорацией в мире, ни один литературный жанр не подвергался таким нападкам. Чванство, невежество и мода делают число наших врагов почти равным числу читателей. Дарования девятисотого автора краткой истории Англии или составителя и издателя тома, содержащего несколько дюжин строк из Мильтона, Поупа и Прайора, статью из «Зрителя» и главу из Стерна, восхваляются тысячами перьев, меж тем как существует чуть ли не всеобщее стремление преуменьшить способности и опорочить труд романиста, принизив творения, в пользу которых говорят только талант, остроумие и вкус. «Я не любитель романов!», «Я редко открываю романы!», «Не воображайте, что я часто читаю романы!», «Это слишком хорошо для романа!» — вот общая погудка. «Что вы читаете, мисс?» — «Ах, это всего лишь роман!» — отвечает молодая девица, откладывая книгу в сторону с подчеркнутым пренебрежением или мгновенно смутившись. Это всего лишь «Цецилия», или «Камилла», или «Белинда», — или, коротко говоря, всего лишь произведение, в котором выражены сильнейшие стороны человеческого ума, в котором проникновеннейшее знание человеческой природы, удачнейшая зарисовка ее образцов и живейшие проявления веселости и остроумия преподнесены миру наиболее отточенным языком. Но будь та же самая юная леди занята вместо романа томом «Зрителя», с какой гордостью она покажет вам книгу и назовет ее заглавие! А между тем весьма маловероятно, чтобы ее в самом деле заинтересовала какая-нибудь часть этого объемистого тома, содержание и стиль которого не могут не оттолкнуть девушку со вкусом, — настолько часто его статьи посвящены надуманным обстоятельствам, неестественным характерам и беседам на темы, давно Уже переставшие интересовать кого-нибудь из живущих на свете, к тому же изложенным на языке столь вульгарном, что едва ли он может оставить благоприятное впечатление о веке, который его переносил.

В моем ЖЖ