Русская классика

С детства знакомая история... Так хорошо известная, что казалось, перечитывать не надо. Оказалось, что это казалось.
С первых строк почувствовался особый язык, дух произведения. Но к тридцать пятой странице стало невыносимо не подчеркивать фразы, эпитеты, обрывки фраз. "Как же вкусно он пишет!" — воскликнула я, схватила карандаш и вернулась к первой странице. Я не любитель подчеркиваний в книгах. Больше даже противник. Но тут это не слова, а вино, такое сладкое и легкое вино из Каны Галилейской.
Особенно контрастными оказались "Алые паруса" после "Невечернего света" В. Алфеевой . Так писать, такими словами, о таких героях, можно только с наполненным до краев Божьей Любовью сердцем. Откуда взялась у Грина эта любовь? Вроде за ним не замечено большой религиозности... Божий дар, дар любви Творца, Любящего и блудных своих сынов.
Как глубоко описывает Грин, какая полнота картины! Внутренние ощущения, миропонимание героев так деликатно, и в то же время полно очерчено... А описания природы! Необычные, такие понятные, нежные, искристые олицетворения, образы, слова... Во всем любовь — живительный сок, без которого мертв текст.
Как обходятся внимательно, деликатно, уважительно, верно все добрые люди истории друг ко другу. Не делают больно. А о тех, от кого лишь боль — о них сказано мало, и в великодушии любви, в благородстве души об этом лишь упомянуто. И верно, что о плохом не надо говорить чаще всего. Это низко и не полезно. Оно недостойно даже и детального описания. Хотя да, в некоторых произведениях нужно.
Недавно перечитывала "Капитанскую дочку" А.С. Пушкина и пришла к выводу, что лучше невозможно написать. И вот оно — "Алые паруса" — второе такое, но настолько другое, и всё же такое — может, оттого, что русское, к чему я никак не привыкну, пока невероятно мне, что А.С. Грин — наш соотечественник. Следует отметить, по размеру эти два романа схожи.
Наверное, не всё так хорошо у Грина написано. Но я заранее принимаю как есть...
Хочется отметить особо спокойствие душевное Грэя, и при всем волнении, и Ассоль тоже как будто имеет именно тот сердечный мир, о котором говорят Отцы Церкви. Они говорят, что этот покой не бездвижен, а динамичен, наполнен энергией. Да, пожалуй, так оно и есть — не извращённые сложностями и хитросплетениями, в своей прямоте Грэй и Ассоль имеют этот покой, как имеют они веру, уверенность в том нефизическом, к чему они стремятся. Ведь и Грэй не усомнился, что Ассоль любит его. А мы, например, я, в своем несовершенстве, можем подумать, ей внешне может не понравится, например, то, что Грэй усатый. Или что-то еще в нем. Право слово, это уже от лукавого. Даже мне, всё же удивляющейся такой уверенности, ясно и доподлинно известно, что любовь к усам отношения не имеет и уверенность Грэя уместна. И это не самоуверенность. Это святая уверенность... Удивительное присутствие Бога, Его силы в этой истории.
В конце, когда Грин пишет о "невыразимой, недоступной никому драгоценной минуте" у меня зашевелились волосы и навернулись слезы — от силы слова. И дальше — разрядка. С невероятным послевкусием улья и сада.
"Я хочу сказать, что в мой рот впихнули улей и сад", — говорит Летика тогда. Вот и мне в глаза, в сердце, в голову — везде Грин впихнул улей и сад "Алых парусов".
Низкий поклон! Дай, Господи, Александру Степановичу вечный покой в селениях праведных.