Ужасы и Мистика

заметил за собой, что часто мои рецензии носят полемический характер.

будто кому-то что-то доказываю, а не просто излагаю свое мнение.

но с другой стороны, должен же у человека быть свой стиль, верно?

и так, сэр Вальтер Скотт...

в рецензии на «Пертскую красавицу» я уже писал, что представление о Скотте, как об авторе розового романтизма несколько преувеличено.

что за «высоким штилем» диалогов часто скрывается довольно жестокая и порой крайне неприглядная история.

то же самое можно сказать и про «Ламмермурскую невесту».

в отличие от автора прекрасной биографии Скотта, Пирсона Хесткета, я напротив, считаю книгу одной из лучших у шотландского барда.

в огромном наследии Скотта много книг, написанных чтобы по счетам платить, или чтобы обязательства перед издательством закрыть.

так же имеется некоторое количество книг, созданных явно с политической тенденцией.

в «Невесте», Скотт на время как будто отошел от своих излюбленных тем и обратился к семейной истории, чтобы написать печальный, трагичный роман.

история, в общих чертах, похожа на «Ромео и Джульетту», но так же заметно влияние другой пьесы Шекспира — «Макбета».

некая готическая мрачность, заведомый дух обреченности витают над книгой.

быть может, отпечаток наложило то, что писал ее автор, будучи тяжело больным.

этот роман Скотта кажется чуть более «настоящим», чем многие его прославленные книги, в которых сильно театральное начало.

Скотт предупреждает читателя:

Многие читатели, пожалуй, найдут наш рассказ слишком страшным, чересчур

романтическим и припишут это неистовому воображению автора, желающего

угодить вкусам толпы, любящей, как известно, все ужасное, но те, кому

приходилось читать семейные хроники Шотландии, несмотря на перемену имен и

некоторые дополнительные подробности, узнают в нашей истории некое истинное

происшествие.

девушка и молодой человек влюбляются друг в друга, но между ними пропасть в имущественном положении и политические разногласия их семей.

и все кончится очень плохо (не спойлер).

Скотт обнаруживает в себе неплохого психолога.

так главная героиня вовсе не кажется «бледной тенью», чья бледность вызвана жанровыми требованиями.

Люси вовсе не ходульная фигура прекрасной дамы.

она обыкновенная живая девушка.

но слабая, бесхарактерная и внушаемая, склонная одновременно к романтической экзальтации и депрессии.

такие люди встречаются, вовсе не только в книгах.

потому трагичная история, случившаяся с ней, возможна, правдоподобна, случались такие (и похожие) трагедии в прошлом, да случаются и в наши дни.

то же касается и главного героя, Эдгара.

он как будто «байронический» — обреченный наследник славного рода, благородный изгой.

это, конечно, патетично, но неужели не бывало разоренных аристократов, тем более гордых, что им приходится прибегать к завуалированному попрошайничеству?

думаю, баронет Скотт лучше знал аристократов 18 века, просто потому что сам был одним из них, хотя и жил чуть позже.

(по возрасту герои принадлежат к поколению дедов и бабушек писателя, не такая седая древность, чтобы не представлять себе, как люди того времени мыслили и говорили).

таким образом, писателю, в кои-то веки, удалось создать живых главных героев, (хотя и в рамках жанра).

чувствуя же, что играет с романтическими штампами, Скотт словно извиняется.

так явление героя, облаченного в черное, вооруженного, смертельно бледного, предстающего перед изумленной публикой, он предваряет фразой, что сцена показалась театральной даже ее участникам.

главные антагонисты тоже не театральные «злодеи», а вполне обычные циники.

хотя Скотт не считается «мистическим» автором, и казавшиеся сверхъестественными, события в его книгах обычно объясняются розыгрышем или буйством воображения, в «Невесте» злые старухи, упорно пророчащие плохое, кажутся настоящими, неподдельными ведьмами.

что-то в них есть действительно пугающее.

но, конечно же, добродушие автора, вечная сентиментальность Скотта остались с ним.

и в книге есть воистину трогательная сцена, когда жители городка, населенного веселыми любителями контрабандного бренди и золотых рук плотниками, скидываются на праздник для своих уже бывших, промотавшихся и утративших всякую власть, повелителей — Рэвенсвудов.

делают они это не из феодальной повинности, которую больше не несут, а скорее по симпатии к их старому слуге, да из жалости к бедному наследнику.

ну слезы наворачиваются, честно, а я ведь на «Хатико» и то не плакал...

безыскусный, добродушный юмор Скотта тоже на месте.

так верный камердинер Калеб, скрывая хозяйскую бедность, бьет в подвале пустые бутылки, а потом кричит служанке, чтобы она убрала вино, им разлитое, и идет многословно извиняться за свои кривые руки.

всем выше сказанным, я не хочу сказать, будто бы проза Скотта на нынешний вкус не старомодна, не напыщенна, не несет в себе родовых травм старинного романтизма.

я хочу лишь сказать, что это не такие страшные недостатки, как принято считать, что книга не настолько архаична, чтобы не получать от нее удовольствие в наши дни.