Рассказы

Вся эта история о сереньком и средненьком писателе Рахлине была бы в лучшем случае достойна воплотиться в фельетон, автор которого пользуется в своих целях тем, что всем образованным людям знаком сюжет гоголевской «Шинели»...

Ежели бы не ненависть писателя Войновича к системе. Нет, к СИСТЕМЕ...

Вообще, занятна сама судьба Войновича. Пока он не взялся с этой самой системой воевать, жил-поживал и добра наживал серенький и средненький писатель Войнович. Попробовал я прочесть хоть что-либо из его раннего творчества, благо любят издатели помещать все эти произведеньица под одну обложку с «Шапкой», но не смог вынести подобного тоскливого бормотания в духе приснопамятного журнала «Юность», предназначенного для тех, кто и впрямь верил тому, что циничные комсомольцы говорили наивным комсомольцам, заманивая их на стройки века...

Рухнула система, и снова великий и ужасный антисоветчик Войнович превратился в серенького и средненького писателя. Максимум, на что сподобился — вылить ушат грязи на Солженицына, уличив самого себя в непомерных объемов зависти к чужой славе...

Но тогда, когда писалась «Шапка», когда было еще с чем воевать, Войнович был грандиозен. И я поставил бы ему и 10 баллов, когда бы не сравнение с Гоголем...

Это ведь одно из лучших описаний бунта маленького человека против заведомо превосходящих сил. И пусть формально маленький человек бунтует, не желая носить шапку из кота домашнего средней пушистости, но на деле это восстание против того, что люди в кожаных креслах и нас с вами склонны держать на положении этого самого средней пушистости домашнего кота. Кого из вас не шпыняли ногой, когда вы пытались войти в кабинет, где восседает Большой Начальник? Кого не тыкали носом в результаты деятельности, угрожая в следующий раз выставить за дверь? Ох, слава Всевышнему, что шапки из нас пока еще не шьют, хотя кто его знает, что означает словосочетание «оптимизация расходов»...

С другой стороны, маленький человек ведь и страшен. Акакий Акакиевич превратился в нечто инфернальное. Рахлин, вот утверждают, посмертия жуткого не обрел. Сомнительно мне что-то. Боюсь, и ныне бывший автор плохих романов о хороших людях стучится в двери издательств, закидывает в их форточки кипы листов с плохими романами о хороших частных сыщиках, о хороших боевых магах, о хороших бизнесменах, женящихся на доярках и учительницах. Закидывает, хохочет и убегает. И все его творения затем обретаются на полках книжных магазинов, вселяя в нас ужас...