‘Алексей Ручий’

Пространство романа «Песни/Танцы» многомерно. С одной стороны – это всем нам знакомый Петербург на стыке первых десятилетий 21 века, с другой – психоделический город Песка и Пепла, вотчина таинственных убийц и жрецов возвышающегося над городом Зиккурата.

Главный герой, вернувшись из армии, перебирается из родной провинции в Северную столицу в поисках лучшей доли. Но, как это часто бывает, вместо новых возможностей и горизонтов там его ждет лишь погружение в обывательскую рутину. На буднях он сидит в офисе, «продавая воздух» и рефлексируя о смысле жизни в свободное время, по выходным напивается, пытаясь раскрасить красками своё довольно серое бытие. Параллельно герою начинает являться иллюзорный город-лабиринт, наводнённый убийцами и спасающимися от таинственной эпидемии беженцами, сквозь который ему предстоит пробираться к Зиккурату, где он надеется найти ответы на терзающие его вопросы…

Героев «Песен» можно охарактеризовать как повзрослевших «наркопьяней» из первой работы Ручия. В их жизни произошли определенные конструктивные перемены, однако проблемы никуда не исчезли, и ответ на самый главный вопрос «Для чего все мы здесь?» по-прежнему не обнаружен… Герои продолжают заниматься самокопанием и бросаться из крайности в крайность. Их судьбы соотносятся с судьбами их поколения и удачно увязываются автором с судьбой всей страны. Так ключевым, переломным моментом становятся зимние протесты 2011 года, когда молодые рассерженные горожане выходят протестовать не столько против существующей политической системы, сколько против безальтернативности, безысходной серости их собственного бытия, навязанных этой самой системой. И поражение протеста герой пытается обратить в собственную маленькую победу. По крайней мере, ответы на некоторые вопросы он находит. Что ждет его дальше – долгая счастливая жизнь, длительная внутренняя эмиграция или же самоубийство – автор не раскрывает. Да и не может раскрыть – история-то, а вместе с ней и жизнь продолжается.

Книга эта, как уже говорилось, многомерна. Хватает тут и столь модного в последнее время экзистенциализма, и бытовой драмы, есть привязки к известным мифологическим сюжетам, которые Ручий сводит в один гротескный постмодерновый коктейль. В общем, даже самый взыскательный читатель найдет тут что-то на свой вкус. А, может, и узнает себя самого в ком-то из героев.