‘Андрей Платонов’

Счастливая не Москва, а Москва Ивановна Честнова. Главный орган в ее могучем, жадном до всего теле - сердце. И сама девушка является как бы сердцем столицы, а значит и целого мира.

Москва - весь мир и даже больше, целая вселенная. Здесь живут особые люди, на границе бессмертия. Они копаются в телах друг друга с непринужденной улыбкой удивления, открывая простые истины о том, что грудная клетка - сложенные в старину крылья. Расправив крылья, человек унесется в высь и станет жить в верхних слоях атмосферы, оставив землю простым животным, не умеющим думать две мысли одновременно. Это потом. Однажды. Завтра. А пока - томление и предчувствие.

Причудливые существа, населяющие книги Платонова, для простоты названные людьми, томятся особым томлением души, умирающей на пороге счастья. В этом плане неоконченный роман "Счастливая Москва" - самый показательный из всех Платоновских произведений. Да и самый лучший, пожалуй, благодаря своей неокончательности, неуверенности в себе. Даже последнее слово, на котором обрывается рукопись, говорит за себя - "обмануться". Во многих местах рядом со словом или фразой стоят иные их варианты, - Платонов так и не выбрал подходящий. От этого зыбкость контуров, сказочная неразбериха, как во сне.

Порог счастья - не только нечто разделяющее, но и граница, за которую нельзя. Там, за порогом, обретаются сверхчеловеки, победившие свои тела. Они преодолели множество соблазнов, главный из которых, пожалуй, соблазн любви. Собственно говоря, "Счастливая Москва", и в этом ее главное отличие от других вещей Платонова, - это книга о любви, только о ней одной. Любовь - беспощадное чудовище, лишающая человека, как головы, радости и покоя.

Вот несколько фраз о любви наугад:

"Сердце его билось с ужасом, потому что оно почувствовало давно заключенную в нем любовь"

"Любовь не может быть коммунизмом" (о ужас!)

"Любовь - горькая нужда, более ничего"

"Любовь происходит от не изжитой еще всемирной бедности"

И так далее... Вирус любви уничтожает героев книги, отрывает их от работы над великолепными проектами вселенских масштабов, заставляет их бродить по ночному городу, вглядываться в пустые лица пассажиров поздних трамваев, заглядывать в окна, за которыми люди заняты "взаимным эгоизмом с друзьями, любимыми идеями, теплом новых квартир, удобным чувством своего удовлетворения", прислоняться к деревьям и смотреть в небеса... Так книга и обрывается, как будто замораживает этих несчастных людей на их случайных местах и кажется, пойдешь по Москве и увидишь их стоящими, как памятники.

Такова жизнь этих существ, для простоты именуемых людьми. Один из персонажей, хирург Самбикин, роясь в их трупах, внезапно обнаружил давно желанную, ускользающую от внимания душу. Находится она в пустоте кишок, между едой и калом. Это тот самый мир, который состоит более всего из "обездоленного вещества, любить которое почти нельзя, но понимать нужно". Мир у порога счастья. А на самом пороге, одной ногой уже "там", стоит роковой образ, как непостроеный Ленин на Дворце советов, - счастливая, любвеобильная, жадная до всякой мелочи Москва Ивановна Честнова с деревянной ногой под платьем, в мечтах о "счастливой тесноте людей".