‘авторский сборник’

«Кавказский пленник», «Набег», «Рубка леса», «Встреча с московским знакомым»

Кавказский цикл (мой, собственный, разумеется) был бы просто невозможен без тех произведений, с которых, он, собственно, начинался у Толстого. Ну или почти с них. Эмоциональное впечатление (это не масло маслянное?) – светлые, простые, ясные рассказы молодого человека и писателя о происходящем. Очень четко видная эволюция – художественная и мировоззренческая – Толстого в этом цикле рассказов и повестей о Кавказской компании.
Как всегда, не буду останавливаться на художественных особенностях, о которых столько написано. Да, собственно, с идейным содержанием пытался «разобраться» в более зрелых произведениях Льва Николаевича. Поэтому несколько соображений буквально.
Вопрос, ответ на который я тщетно искал в «Казаках» и «Хаджи-Мурате» - как сам Толстой относился к войне на Кавказе. В «Набеге» он спрашивает у капитана Хлопова, героя совершенно положительного, настоящего русского офицера, у которого «была одна из тех простых спокойных русских физиономий, которым приятно и легко смотреть прямо в глаза», спрашивает, зачем он здесь служит, на что Хлопов отвечает: «Надо же служить, – отвечал он с убеждением. – А двойное жалованье для нашего брата, бедного человека, много значит». Поскольку вопросов больше не последовало, тема для Толстого оказалась исчерпанной, снятой, как сказал бы Гегель: автор сам придерживался такой же точки зрения. Означает ли это отсутствие каких-то нравственных коллизий? Убежден – да. Исполнение долга перед Отечеством – что может быть выше?
В «Набеге» Толстой описывает тип офицера, смотрящего на Кавказ «не иначе, как сквозь призму героев нашего времени. . Это был один из наших молодых офицеров, удальцов-джигитов, образовавшихся по Марлинскому и Лермонтову». Что характерно: он старается быть похожим на татарина. Он даже говорил что-то на неизвестном мне языке татарам, которые ехали с ним; но по недоумевающим, насмешливым взглядам, которые бросали эти последние друг на друга, мне показалось, что они не понимают его».
Этот мотив, мотив «подстраивания» русского человека под обычаи и одежду народов, с которыми русскому человеку приходится жить рядом, этот мотив известен ещё как раз с «Героя нашего времени». «Но любовница его, – черкешенка», разумеется. Здесь же описание случая, столь характерного для нрава кавказских народов: пока этот офицер разговаривал с горцами – всё было нормально, как только он повернулся к ним спиной несколько человек сразу выстрелили ему в спину. Это ничего не напоминает? Например, Киплинга в «Бремени белого человека»: Терпеть вам горечь разлуки,
В трудах пребывать все дни,
И помнить – ударят в спину,
Почуяв слабость, они».
В «Рубке леса» Толстой дает свою классификацию русского солдата: «В России есть три преобладающие типа солдат, под которые подходят солдаты всех войск: кавказских, армейских, гвардейских, пехотных, кавалерийских, артиллерийских и т.д. Главные эти типы, со многими подразделениями и соединениями, следующие:1) Покорных; 2) Начальствующих и 3) Отчаянных».
А вот калькуляция расходов, которые необходимо ежегодно производить офицеру в действующей армии: «Ну-с, так вот мы считали, что нужно офицеру, - продолжал майор со снисходительной улыбкой обращаясь к нам. - Давайте считать.
- Нужно вам один мундир и брюки... так-с?
- Так-с.
- Это, положим, пятьдесят рублей на два года, стало быть, в год двадцать пять рублей на одежду; потом на еду, каждый день по два абаза... так-с?
- Так-с; это даже много.
- Ну, да я кладу. Ну, на лошадь с седлом для ремонта 30 руб. - вот и всё. Выходит всего 25 да 120 да 30=175. Всё вам остается еще на роскошь, на чай и на сахар, на табак - рублей двадцать. Изволите видеть?.. Правда, Николай Федорыч?
- Нет-с. Позвольте, Абрам Ильич! - робко сказал адъютант: - ничего-с на чай и сахар не останется. Вы кладете одну пару на два года, а тут по походам панталон не наготовишься; а сапоги? я ведь почти каждый месяц пару истреплю-с. Потом-с белье-с, рубашки, полотенца, подвертки: всё ведь это нужно купить-с. А как сочтешь, ничего не останется-с».
В рассказах куча интересных деталей быта русской армии в той компании. Например, вот рецепт глинтвейна: красный ром, гвоздика, корица, сахар («Встреча с московским знакомым в отряде». Есть другое название: «Кавказские заметки князя Нехлюдова», прошу прощения за неточность воспроизводства названия!). Вообще рассказы стали для меня энциклопедией той компании с формате «ежедневная жизнь русской армии на Кавказе». В этих рассказах главный герой – простой солдат. И вообще: хорошо, что тема кавказской компании стала интересной – от «Героя нашего времени» до Толстого. Я нашел всё, что искал.