‘Bestseller’

Должна признаться, я заинтересовалась этой тематикой по одной простой причине: мой парень - еврей. Я немало знаю об истории концлагерей из рассказов моей бабушки, моих теток, из фильмов и даже книг, этот период времени в школьной программе истории почему-то выпал из сознания.
Я хорошенько подготовилась, прежде чем прочесть эту книгу, начитавшись рецензий и аннотаций, ждала (признаюсь) большего, так как одна из тёток (педагог-психолог по ВО) не только прочла книгу, но и посмотрела фильм. Мы с ней заочно обсудили и тематику, и образы, и символику: ребенок в военное время, она выдала мне несколько спойлеров, после чего я углубилась в чтение.
"Проглотила" книгу (читала в электронном варианте - перед сном) за два раза. Читается так легко, что время пролетает незаметно.
Читала и всё время раздражалась. Может, среди тех, кто уже изучил "Мальчика" есть такие же, как и я. Может, дело в том, что я детей не воспринимаю как детей. Меня немножко злило то, как Бруно старательно не замечал того, что Шмуэль голоден. Между прочим, Бруно по книге девять лет! Моей крестнице в марте исполнится 10! И она точно знает, что не нужно хвастаться навороченными куклами перед подругой, родители которой не могут позволить своей дочери такую же.
С другой стороны (поспорю сама с собой), Бруно рос в обеспеченной семье, ему ни в чем не отказывали, он не знал других детей, из других кругов и социальных слоев. Значит, могу сделать вывод, что в книге (может, и случайно) автор вскрывает очередные нарывы: безразличие детей, выращенных в достатке, к проблемам других. Бруно легко съедал захваченные с собой продукты по дороге "в гости" к Шмуэлю, за своими собственными беспечными разговорами не замечал проблем того, кого называл другом. Кстати, автор представляет книгу как историю о дружбе. Я дружбы не увидела. По-моему, Бруно просто нашел, чем заполнить то время, которое появилось у него в Освенциме. Бруно совершенно не волновал его друг, можно даже сказать, что он его использовал (конечно, такое понятие вряд ли можно применить к 9-летнему ребенку, но у меня сложилось именно такое впечатление).

Хочу еще сказать, что ни симпатии, ни нежности, ни умиления Бруно у меня не вызвал. Шмуэль совсем лишен какого-либо образа в книге. Дочитав её до конца, я сделала вывод, что ярче всего проследила проблему отцов и детей: мать была занята романом с юным белокурым офицером, а отец - построением своей карьеры. За что и были наказаны: потеряли сына.

Мы спорили с моими тетками почти до крови. Они утверждали, что Бруно слишком мал, чтобы анализировать "хорошо" и "плохо", а я утверждала, что он слишком эгоистичен, чтобы уметь это делать.

Конечно, молчу о различных ляпах: как дети умудрились сидеть у забора, к которому (по обыкновению) подведен ток. Либо собаки бегают по периметру. Как их не заметили? Можно сослаться на то, что автор хотел поднять совершенно другие темы, но я останусь при своем мнении: можно, конечно, можно поднять тему дружбы в концлагере, неравной дружбы и несправедливости смерти, но давайте всё же оставаться верными истории: наши дети и дети наших детей, вероятно, прочтут эти книги.