‘человеческие судьбы’

Ну что ж. Настало время и пятой книги, прочтение которой я предвкушала - уж больно приглянулась аннотация. И предчувствие меня не обмануло. Я провела парочку приятных дней в кругу Лазаря и его друзей - его команды.
Впрочем, оговорюсь: чтение не сразу начало приносить удовольствие. Было интересно, но многое непонятно. Некоторые термины, мир самой книги казался дремучим лесом. Нет, в принципе, конечно, понятно и так - что такое инсоны, в которые попадают эмпаты, кто такие бегущие, кто этот Ведущий, что такое Игра, но хотелось внятного объяснения от самого автора, как он это себе представляет. Ответы на вопросы приходят не сразу. Определённое время приходится догадываться самому. А потом уже становится не важно, так как захватывает чтение. Пока из всей серии эта книга выбилась для меня в лидеры, затмив даже "Московских сторожевых".
В других книгах этой серии и схожими с ней по тематике романами обычно главные персонажи кто - волшебники, маги, колдуны, чародеи, Иные, оборотни, вампиры или прочая фольклорная нечесть. Здесь мы столкнёмся с кое-чем другим - и это меня порадовало. Автор создал новый непохожий мир, и этот мир мне понравился. Идея о том, что нашими поступками может кто-то руководить - довольно страшная, если так подумать. От мысли, что в твоей голове может поселиться Кукловод и вершить твоей жизнью, как его душе угодно, становится не по себе.
Главный герой Лазарь-Ваня - этакий Шерлок Холмс из фильмов BBC. Он отталкивает от себя людей, у него есть только один друг, который его терпит. Он спокойно "подкалывает" своих друзей, иногда даже открыто издевается, например:

"Ревность к людям унижает, но ревновать к квартире – здесь уже глубинные психологические комплексы. Не унижайся, Карлсон, ты по-прежнему лучше собаки."

Более точная его характеристика:

"Не сказать, чтобы он не выносил людей, или был социопатом. Люди его интересовали. Он довольно сносно переносил человеческое общество, но лишь в умеренных, строго контролируемых дозах. При передозировке в нём постепенно накапливался, как результат побочного действия, особо едкий яд, который невозможно подолгу носить в себе. Когда этот яд заполнял все резервуары, оставалось два варианта: распылять его повсюду, как «Циклон Б», отталкивая от себя всё живое за пределы зоны поражения, или искать подходящую коробку."

Наш герой ненавидит детей, приравнивая их к идиотам, считает себя чуть не самым умным - в какой-то мере, персонаж действительно неглупый, на него могут снизойти "озарения", выражаться любит "умными" словечками, почерпнутыми как будто из словаря - впрочем, употребляет он их всё же к месту.
Внешность у Лазаря, конечно, та ещё:

"В его торжественной позе было что-то от самодержца, готового выслушать депешу заморских вестников. В высоком зеркале на дверце шифоньера Лазарь отметил, что на позе сходство заканчивается: костлявое лицо, непуганая бритвой щетина, чёрные спутанные волосы, визуально увеличивающие и без того немаленький череп на полразмера, отчего тот похож на меховой микрофон. Корону на такой точно не наденешь…"

Иногда чрезмерная ехидность персонажа начинает раздражать, хочется посмотреть, а бывает ли Лазарь человечным. Очевидно, автор это сам понимал, потому что чем ближе к концу романа, тем больше наш герой начинает терять личину "Доктора Хауса", становится более терпимым.
История завораживает, ближе к середине прямо привораживает, повествование становится всё более страшным - как в инсоне Марты, начинаешь теряться - что вообще происходит? Развязка отличная, ещё бы конец был бы более завершённым - и было бы вообще хорошо. Но, очевидно, автором задумывалось продолжение - я была бы не против ещё последить за Игрою Лазаря.
Хотя не всё в книге совершенно. Я уже заикалась о чересчур язвительной манере говорить, о туманном неспешном начале романа, о некоторых заумных речевых конструкциях героя, скажу и о некотором грубоватом авторском языке. Случаются в тексте некоторые словечки, которых могло бы и не быть. Но, тем не менее, в принципе атмосферы это не портит. И роман обязательно надо дочитать до самого конца, чтобы понять, что Игра не заканчивается, а только-только начинается...