‘Джеймс Чейз’

Во время книжного голода 70-х самопальные перепечатки Чейза, сбацанные на пишущей машинке и отксерокопированные убогой копировальной техникой, невесть кем переведённые и кое-как сброшюрованные, можно было купить или продать на толкучке по средней цене рубль штука. В моих руках так или иначе перебывало три десятка романов Чейза, я честно все их прочитал, и мне они неимоверно нравились — ну ещё бы, полная книжная голодуха, а тут стрельба, детективы, крутые парни, задасто-грудастые красотки и, стесняюсь сказать, секс. В 90-е, когда книжный голод сошёл на нет, я купил собрание, предвкушая, с каким удовольствием перечитаю так полюбившиеся в юности романы.

Оно так и стоит сейчас на книжной полке, в подвале, это собрание, я возил его с собой из страны в страну и из квартиры в квартиру, потому что не мог себя заставить выбросить книги. В общем, моя попытка перечитать Чейза закончилась ничем — мне это попросту не удалось. Начав разбираться в литературе, я неожиданно понял, что читаю жвачку. Кочующие из детектива в детектив образы картонных злодеев и сыщиков, продажных и не очень девиц, жуликоватых страховых агентов и алчных коммивояжеров набили изрядную оскомину.

Решать головоломку (как правило, весьма примитивную), кто убил (ограбил и убил, изнасиловал и опять-таки убил) мне стало не интересно, особенно в случаях, когда разгадку я помнил. Вникнуть в проблемы сбитых из папье-маше безликих парней и девиц — тоже.

Из всего творчества самого знаменитого и плодовитого детектившика США середины прошлого века я выделил два романа, сильно отличающихся от прочих.

— Весь мир в кармане

— Итак, моя милая

Читая их, я не раз сомневался, Чейзом ли они написаны. И потому, что оба не детективы, а, скорее, криминальные драмы, глубокие и — о чудо — с живыми, образными героями.

Вот и героям этого романа сопереживаешь, несмотря на то, что они, все пятеро, по сути, отъявленные мерзавцы. Даже отпетому мерзавцу Фрэнку Моргану, не говоря уже о главгерах. Читается залпом, от первой страницы до последней, и когда пара главгеров в финале погибла, меня как следует пробило на эмоции, а не на нездоровую ухмылу, как от концовок типа «все умерли» в остальных-прочих романах.

Шестеро героев в «Итак, моя милая» (тоже отъявленные мерзавцы) не такие выпуклые, как в этом романе, и не так хорошо прописаны, но тоже вполне достойны, сопереживания в том числе.

Однако мне всё же сдаётся, что единственный текст, вышедший из-под пера Чейза, который в полной мере можно назвать художественным — это «Весь мир в кармане». Лихо закрученный сюжет, динамика, брутальность — всё есть. Но вместе с ними есть ещё и редчайшая для всего творчества птица — герои, их психологичность и образность.