Он постоянно концентрирует внимание на том, что Лиля Брик нигде не работала, а значит, была агентом ГПУ хотя тогда неработающая женщина была нормой и было немало партийных кампаний, чтобы привлечь женщин на «трудовой фронт». Постоянно утверждает, что людей за границу не пускали, хотя в 1920х ездило заграницу множество людей, железный занавес еще не опустился. У Филатьева шпиономания, абсолютно все деятели советской культуры, по его мнению, были агентами ГПУ. Он ничего не говорит о жестокой конкуренции разных литературных групп, о том, что во времена нэпа никто не был уверен, что революция победила окончательно. Ему неизвестно, как немного – на многомиллионную страну – людей работало в 1920х в ГПУ, хотя эти цифры давно опубликованы. Ему неизвестно то, что информация мемуаристов должна подвергаться проверке по другим источникам.
Автору неизвестно общество, о котором он пишет.
Он постоянно концентрирует внимание на том, что Лиля Брик нигде не работала, а значит, была агентом ГПУ хотя тогда неработающая женщина была нормой и было немало партийных кампаний, чтобы привлечь женщин на «трудовой фронт». Постоянно утверждает, что людей за границу не пускали, хотя в 1920х ездило заграницу множество людей, железный занавес еще не опустился. У Филатьева шпиономания, абсолютно все деятели советской культуры, по его мнению, были агентами ГПУ. Он ничего не говорит о жестокой конкуренции разных литературных групп, о том, что во времена нэпа никто не был уверен, что революция победила окончательно. Ему неизвестно, как немного – на многомиллионную страну – людей работало в 1920х в ГПУ, хотя эти цифры давно опубликованы. Ему неизвестно то, что информация мемуаристов должна подвергаться проверке по другим источникам.
По качеству – халтура, а по жанру – сплетня.