Зарубежная классика

Цвейг оказался довольно хитрым автором. в самом начале книги он пообещал читателю определенную объективность, и в принципе сдержал свое слово, только вот объективность его имела довольно узкие границы. Да, он не вставал ни на сторону католиков, ни на сторону протестантов. Так же он смог остаться нейтральным во всем, что касается национальных точек зрения. В принципе, австрийцу начала 20-го века было несложно сделать и то, и другое. Однако он дал волю своей предвзятости в других плоскостях. Каким буйным цветом расцветают на страницах этого романа гендерные штампы! Почитайте главу про то, как Мария Стюарт была невестой на выданье - сколько раз там встречаются словосочетания "истинная женщина", "настоящая женщина", "по-женски". Причем несколькими страницами ранее описывается характер одного несчастного поклонника Марии Стюарт, те же самые черты, но уже без добавления "женский" и "по-женски". Впрочем, он был поэт, а какой из поэта мужчина? То ли дело Босуэлл - необузданный, дерзкий, жесткий и часто довольно жестокий. Описывая его, Цвейг использует еще один набор гендерных штампов, на этот раз со словами "мужской", "настоящий мужчина", "по-мужски".

Другая ось, на которой Цвейгу не удалось добиться авторской объективности, связана с противопоставлением "злодея" и "жертвы", причем неважно, кто злодей, а кто жертва, ибо в глазах Цвейга одинакового сочувствия заслуживает и "запертая" на территори Англии "великая королева" (???) Мария Стюарт, и молодые дворяне, замученные пытками только из-за подозрения в помощи опальной шотландской правительнице. Цвейг, кстати, сам неоднократно признает, что Мария Стюарт не оставила Елизавете I большого выбора, но вот она оказалась в роли проигравшей - и, значит, чуть ли не автоматически достойна всяческого сострадания и сочувствия. Плевать на факты, чувства превыше всего! Очень "по-мужски".