‘французская литература’

Аннушка уже разлила масло

Меня сложно назвать любителем женской прозы, но к Гавальде я почему-то всегда относился с неким маленьким исключением. Все-таки ее называют «Нежным Уэльбеком», и хоть и между мной и Римским Папой прослеживается куда как более очевидное сходство, чем между Анной и Мишелем, но что-то родное мне слышалось в этой формулировке. И вообще, мне казалось, что в ней, в этой всей ее сентиментальной прозе с многоточиями убежавших буковок, что-то есть. Хотя знакомство мое с нею и ограничивалось микроскопическими «35 кило надежды», которые трудно из-за объема считать за полноценное литературное произведение, и наполовину прочитанной «Утешительной партией игры в петанк», которая упорно не хотела дочитываться.

Поэтому, как вы можете догадаться, прочитав в инете аннотацию к ее новому роману (и даже маленький кусочек из него; удивительно, как пиарщики сумели вычленить из данного полностью неудобоваримого чтива вкусненькую завлекательную частичку) я бурно вознамерился приобрести данное произведение. И, черт возьми, ведь приобрел. Лучше было бы купить пару пачек сигарет.

Поначалу книга мне до боли напомнила недавно прочитанный «Я – посланник» Маркуса Зусака (мое впечатление по поводу этого милейшего романа вы могли лицезреть ниже). Я в ужасе подумал, что еще одного посланника мне не выдержать. Но книга, потрепыхавшись немного в этом ключе, плавно скатилась в какую-то типично-образцовую донцовщину.

Итак, что мы имеем? Главный герой произведения (как вы можете догадаться, Ян). Закончивший, по его утверждению, множество всяких курсов/вузов (хотя и изъясняющийся таким языком, что я бы усомнился в том, учился ли он вообще в школе). Имеющий дурацкую работу и не менее дурацкую девушку. И носящий в сумке книги Чака Паланика (видимо, просто носит, но не читает; у поклонников Паланика обычно бывает несколько иной менталитет). Самое яркое событие в жизни которого произошло (думаю, так можно говорить, ибо в книге примерно так и декларируется) при встрече на лестничной площадке с какой-то соседской семейкой, от которой какой-нибудь Холден Колфилд блевал бы и не проблевался (у меня на улице, чай, не Франция, но даже в моем бедном бытии случаются более интересные эпизоды).

Но самое же чудовищное отображение получила, как ни странно, у нашей сентиментальной писательницы чувственная сфера. Как могут заметить читатели, восхищение Яна приглянувшейся ему хозяйкой дома выражается исключительно отрывистыми междометиями «Ох…» и «Уф…». Не знаю, возможно, Гавальда тем самым пыталась приблизиться к миропониманию современных молодых людей, но если с точки зрения Анны все двадцатишестилетние способны выражать свои чувства только на таком уровне, то мне ее жаль. Я просто готов в ноги поклониться Гавальде, что в книге не присутствовало ни одной постельной сцены. Прочесть это в подобном изложении было бы свыше моих сил.

По моему скромному мнению, Гавальде следует потщательнее работать над своими текстами. К примеру. В начале книги герою его подруга посылает смс-ку, написанную без запятых. В финале же книги он успешно обвиняет ее в чрезмерном граммар-нацизме. Мне кажется, что если человек чего-то требует от других, то он и сам этого придерживается, разве нет? То ли это юмор такой, то ли Анна забыла к концу, о чем писала ранее, или я просто чего-то не понимаю.

Возможно, вы скажете мне, что я вообще ничего в данном произведении не понимаю. Неправда. Я понимаю. И этот ужас от операционной стерильности жизни, которая сама собою приходит с возрастом, когда постепенно перестаешь собирать фантики от жвачки и билеты из кино. И досаду главного героя при виде наполненного чем-то, пусть каким-то хламом, чужого существования, тогда как его жизнь совершенно пуста.

Только не надо мне бросать в укор, что я рассуждаю слишком поверхностно, не утруждая себя рассмотрением основной сути книги. Да ради бога. Я могу разглядеть за этими синими занавесками и идеи Сартра об «ответственности» и «бытии для себя». И в концовке могу различить отсылки к вольтеровскому «Кандиду» (успокойтесь, мадемуазель, я не спойлерю ваше драгоценное произведение, ибо ваша аудитория и аудитория Вольтера – они, как параллельные прямые, не пересекаются).

Но изложены все эти идеи таким чудовищным образом, что хочется задать вопрос словами персонажа фильма «99 франков»: «Держите своих клиентов за идиотов?».

Возможно, у вас в связи с этим тоже возникает закономерный вопрос: за что же тогда три звездочки? Ну Гавальда же. Уэльбек. Нежный.
Как же можно поступить с таким жестко?