‘Иван Гончаров’

«Эко, Господи! Ну народец! Нечего сказать, а еще петербургские называются!»
(спойлеры развития персонажей)

Кто из нас сам или кто-то из наших знакомых не отправлялся покорять одну из столиц? Не мечтал достигнуть чего-то Высокого и Достойного, чего-то, чего нет в ленивой деревне, со всеми ее полями да лесами? Кого не «влекло какое-то неодолимое стремление, жажда благородной деятельности»? И кто не выходил побеждённым из схватки Восторженный Идиот vs. Карьера и Фортуна?

Открывая книгу, мы видим перед собой две совершенные противоположности – Сашенька Адуев и его дядя. Сашенька – живое воплощение типичного одухотворённого юнца, которому что ни день – то восторг и вдохновение, что ни должность – то суета и тщетность, что ни девушка – то любовь и обожание. Дядя же – сплошной антипод, для него всё в жизни должно и не может не подвергаться расчету. И вот две этих крайности сталкиваются изо дня в день, производя увлекательнейшие и не лишённые юмора диалоги, которые цитировать бы на литературных вечерах. Чаша весов склоняется то в одну, то в другую сторону. И к чему всё это приводит, в конце-то концов? Сашенька превращается в лысеющее подобие своего дяди; дядя, если не становится похожим на того молодца-племянника, то хотя бы задумывается, что жизнь – не только карьера, чины и 40 тысяч дохода, и даже начинает что-то менять и перестраивать. Ну, а смысл? Смысл-то в чём? А в том, что жизнь человеческая – не заведённый механизм и не отрывок из стиха. Всего нужно в меру – и рациональности, и восторженности, и званых ужинов, и рыбалки.

Ах, если бы моей школьной учительнице по литературе вздумалось подсунуть мне этот роман в 10 классе! Какой любовью я прониклась бы к Сашеньке Адуеву, как бы возненавидела его дядю! И мнения своего к концу романа не изменила бы, просто потому, что не водилось у меня в те прекрасные юные года привычки книжки до конца дочитывать. А ну как там все отступятся от своих идеалов, полюбят Презренный Металл, да и вообще, не дай бог, конечно, повзрослеют? Нет, такого я-восторженнаяидиотка не перенесла бы. Совсем другое дело – я-рациональныйчеловек. Потому и в нелегком выборе, перед которым ставит читателя Гончаров, предпочту дядю.

Вот бывают такие обыкновенные, вроде бы, истории, которые неспешно читаются, принося такое же обычное читательское удовольствие, но занимают какую-то особую нишу в сердце, что-то под названием «родное» и «употреблять с чаем на веранде под берёзой».