‘Лучшая фантастика о путешествиях во времени’

В общем, тут давно уже всё было сказано.

Добавлю, пожалуй, лишь то, что пираты были что надо.

И вот что в этих пиратах было положительного: ископаемый кристалл, за которым они погнались — это была идея чего-то такого эксклюзивного, романтического, загадочного, из ряда вон выходящего, и даже не от мира сего. Артефакт, как сказали бы в наше время. Уже зная о том, насколько безошибочным маневром для писателя было бы приобщать космические артефакты — к фанткульту космического пиратства.

Ведь только лишь потому, что артефакты так ценятся в обычном мире — для т.н. «сталкеров удачи» они всегда будут представлять настолько немаловажный стратегический интерес.

Однако тут следует отметить особо, что пираты Булычева — не устраивают в сообществе будущего дебошей, не «штурмуют домов» в центре города, и уж тем более не вламываются в нашу упорядоченную, частную повседневность.

Ведь если бы захотели, и они тоже могли бы под видом благих намерений оказаться в правящих верхах, всех удивляя всевозможными технодиковинами. А потом, дождавшись подходящего случая и правильно рассчитав годы, устроить светопреставление: столкнуть всех со всеми, например, в войне, где непонятно, кто друг и кто враг...

И возможность у них такая была. Но этого пути они почему-то не выбирают.

Пираты — просто делают то, что и положено делать пиратам: и по этим признакам мы их, пиратов, как элиту дальних рубежей, сразу узнаем. Где-то у них есть корабль — но мы не знаем, где. Дом они да, захватывают — но: покинутый, и где никто не живет. Бластеры, ценный артефакт, понятие собственной, хотя и пиратской, миссии — при исполнении которой они не предаются эйфории, и не шумят — вот что они привыкли оставлять за собой и на свое усмотрение. А нам — оставляют наш максимализм; и зачастую — все наши поверхностные суждения.

И вот почему эти литературные герои получают право называться прежде всего — одними из лучших художественных персонажей, представленных в мирах Кира Булычева.

А сам сюжет — оказывается обоснованным в чем-то даже очень правдоподобно.

Неоавангардизм тут эффектно и неизбежно дополняет саму жизнь: в каждом ее проявлении, и в каждом ее эпизоде. И когда улетучивается ощущение собственного геройства или бесстрашия — начинаешь понемногу у себя спрашивать: ну, почему на этот артефакт нашлось столько желающих? Почему нельзя было найти других, более безопасных решений? Еще каких-нибудь сто лет — и появилось бы что-то другое, лучшее; а с этим артефактом все бы как-нибудь обошлось.