‘Мишель Пастуро’

К общей картине, основанной на изучении гербов всех регионов Западной Европы, следует добавить некоторые географические нюансы. Например, «лазурь» в Восточной Франции встречается чаще, чем в Западной, в Нидерландах чаще, чем в Германии, в Северной Италии чаще, чем с Южной. Кроме того, следует подчеркнуть, что вплоть до XVI века в тех странах Европы, где много «лазури» (всех оттенков синего), обнаруживается мало «черни» (черного и темно-серого) – и наоборот. В установлениях геральдики (как и в некоторых других установлениях) синий и черный порой выступают в одной и той же роли.

Вполне обыкновенный для этой книги пассаж: так сто двадцать страниц, а потом, наконец, немножко про современность. Даже не могу сейчас поверить, что с радостью поставила книгу на полку, и собираюсь прочесть «Историю чёрного», и уже пару раз цитировала Пастуро в непрофильных разговорах: смотрю на эту цитату и наполняюсь детской скукой. Так складывается привычка к автоматизму: считаешь, что по тройке фрагментов можешь определить, для тебя ли книга, тратить ли время — и, например, обнаружив при беглом осмотре, что прочитал тридцать строчек и ничего не понял, уже чувствуешь зевок во рту, скажешь «ну как-нибудь потом, в отпуске, тут надо сосредоточиться». В итоге мы привыкаем к текстам, которые описывают уже известный мир, формулируют то, что ты уже знал или чувствовал, бесконечно обгладывают очевидное, подстраивая под тебя историю – сознание скользит вперёд, и моменты узнавания себя ужасно приятны.

Прочитав изложенную Пастуро историю происхождения человека синего (последний раздел книги, посвященный XX-XXI вв, назван «Любимый цвет», да и выйдите на проспект, все же в синем), я так и не научусь различать Западную и Восточную Франции средних веков, не усвою геральдической символики и даже вряд ли правильно воспроизведу цепочку фактов «как появились джинсы». Но теперь чаще, проплывая по залам художественного музея, я буду вспоминать, что картина, написанная, скажем, Левитаном и картина, которую вижу я, имеют мало общего (не только потому, что краски со временем меняют цвет, но и потому, что в девятнадцатом веке никто не писал и не наблюдал картины при таком освещении).

Так вот: нужно привыкать к книгам, по прочтении которых будешь становится чуточку не то чтобы умнее — для этого всё-таки нужно задаться целью или обладать искусством запоминать хотя бы процентов шестьдесят прочитанного — но любопытнее.
Пастуро заражает своим энтузиазмом в деле описания всего: «фундаментального текста на эту тему пока не написано», «исследование такого рода нам еще предстоит прочитать», «этот вопрос, надеюсь, в ближайшее время будет освещен». Прячет в сноски перечни монографий и мономонографий (например, о способе окрашивая сукна в красный цвет в эпоху Римской Империи) и тут же даёт понять, что еще целая галактика или две требуют для себя команды первоклассных гуманитариев.

Этот энтузиазм поражает нейроны как болезнь и подстёгивает уже, казалось, вымерший инстинкт вечного студента: ой, а вот это еще можно изучить тщательно и нетривиально; ой, а найду новый список того манускрипта и буду звездой; а можно дарить миру красивые репринтов... (что-то подобное бывало на занятиях по литературе, когда за час на твоих глазах невероятно скучный Гоголь становился невероятно таинственным). Вряд ли кого-то это действительно подвигнет на академические труды, но тут, собственно, необязателен результат, если так волнует процесс; если вместе с перспективами свежей докторской становится интересней вообще всё.

И думает Пастуро: можно, кстати, заодно захватить подробно историю французского флага и еще по ходу дела рассказать, что такое кокарда и с чем её носят, — раз мы уже начали об интересном! И тебе ничего не остается, как подчиниться и получать удовольствие и удивляться новому.

Кроме того, хороши всё-таки книги, которые описывают привычную историю людей с непривычных ракурсов (а о каком прошлом бы мы ни говорили, мы всегда говорим об истории людей). Показать, прямо или опосредованно, как менялся человек, рассказывая, как менялись предметы, его окружавшие – значит зайти за спины статуй.

_________________________________________________________________
Рецензия опубликована в журнале «Звезда»