‘мистификации’

XVII век. На Руси правят Романовы, маленький Никита взрослеет, несмотря на тяжелую долю. Уже будучи взрослым он вынашивает идею о Новом Иерусалиме, строит монастыри в России, проводит реформу православия в России по западному образцу. В церковной жизни он зовется Никоном. Россия в предчувствии конца света, который по предсказаниям должен свершиться в 1666 году. Люди массово закупают гробы и спят в них. Никон верит, что может приблизить второе пришествие Христа, и пытается ускорить и перенести это знаменательное событие на русскую почву. Он затевает грандиозную постановку с участием непрофессиональных актеров. В этом ему помогает некий малоизвестный французский драматург Сертан. Но постановка срывается из-за ссылки Никона. На этом историческая фабула заканчивается и начинается притча. Актеры при участии Сертана продолжают репетировать второе пришествие Христа, и их всех ссылают в Сибирь, где вскрываются разногласия во взглядах на религию и постановку. И все бы ничего, роман эпический, барочный, тяготеющий больше к модернизму, чем постмодерну, но не дает покоя эта круговерть событий в Сибири. Все идет по кругу, евреи скитаются, апостолы не дожидаются пришествия Христа. И создается ощущение, что история движется по кругу. Даже путь бегущих евреев ведет не куда-нибудь, а к началу, откуда пытались бежать. А люди пытаются играть роли в грандиозном спектакле, навязанные теперь уже кем-то свыше. В итоге можно прийти к выводу, что история всего лишь фикция, а мы играем навязанные нам кем-то роли, а события и судьбы людей движутся по кругу. И почему бы тут не вспомнить роман «Сто лет одиночества» Маркеса, где Урсула делала подобные выводы.