‘нуар’

Злая, колючая книга. И колючками своими она, цепляя читателя за самое сокровенное, за его страхи и надежду о том, что такое — только с другими, но только не с ним, утягивает за собой на самое дно жизни. Экстракт расквашенного московского ноября, прокисших электричек и подвешенного в мареве отчаяния Глуховский словно внутривенно вводит; и не зажмуришься, не отвернешься, только остается дочитывать до конца и выниривать, хватать жадно холодный летний воздух и чувствовать себя живым. Снова.

Язык пестрит красивыми и неожиданными метафорами, чувствуется авторский рост в эту сторону. Только в одном месте кольнуло неприятно: "А миллион вольт еще висел над Ильей, довлел, не хотел разряжаться." Вроде и мелочь, а вся претензия на "серьезного писателя" вот от таких косяков как-то скукоживается.

Немного провисает середина книги. Главный герой не вылезает из айфона, все повествование сводится к рваным перепискам его жертвы, порой сумбурным и надоедающим. Но понимаешь, что и без них никуда — жизнь, особенно скомкано умещенная в маленький прямоугольник дисплея, и не обязана развлекать.

В целом, роман удался. "Текст" взрослый и инфантильный одновременно — прямо как Илья, застрявший в своих московских двадцати годах с налепленными поверх наколками из соликамской зоны. И от этого еще более настоящий.