‘параллельные миры’

— Не хочешь ли сначала помолиться, Роланд? Тому Богу, которому поклоняешься?
— Я не поклоняюсь никакому Богу, — ответил Роланд. — Я поклоняюсь Башне, а ей молиться не нужно.

Этот цикл лично мне больше невозможно воспринимать иначе, чем как цельную историю, в которой КАЖДАЯ книга - своё маленькое открытие. Фанаты сходятся и расходятся во мнении, мол, "Колдун и кристалл" был лучшей частью, а "Песнь Сюзанны" - одна из худших, Кинг тут сдулся, бе-бе-бе. Ничего подобного! Всё по-прежнему на высшем уровне, просто "Тёмная башня" стала более эфемерной, диковато-зыбкой, ощущаемой на уровне подсознательного. Если раньше мы имели дело с фэнтези и вестерном в одном лице, если на ладони нашего воображения разворачивалась стандартная жизнь из разных миров с вкраплениями разношёрстной магии, то теперь Кинг, сосредоточившись на единственной женщине ка-тета, попытался действовать не внешними масштабами, а внутренними. Всё ещё не понятно? Значит, вы пока в здравом уме.

- Все эти рассуждения об эволюции нелепы. Всем известно, что вселенную держит на себе черепаха.
- Такое возможно, мадам, но кто или что держит на себе черепаху?
- О, вам не удастся запудрить мне мозги! Там до самого низа одни черепахи!

Хочу сначала немного сказать о форме повествования. Отголосками она уходит в уже знакомую историю о Калье Брин Стёрджис, поэтому каждая строфа (то бишь глава) оканчивается куплетами из народной каммалы, которую так любили жители городка и вообще всего Срединного мира. То есть, книга действительно напоминает Песнь, самую что ни на есть яростную и трагическую. Что происходит с героями цикла? Если в "Волках Кальи" Стивен Кинг разделил их в пределах одного мира и города, тем самым создав для каждого свою сюжетную линию, то теперь писатель обнаглел вконец и разбил ка-тет начисто! Нет-нет, Роланд и его друзья по прежнему Роланд и его друзья, но теперь помочь друг другу в свалившихся проблемах они почти не могут, отчего общаются исключительно голосом сердца. Это в очередной раз доказывает, как сильна стала полюбившаяся нам команда в привязанности друг к другу. Настолько, что они могут на расстоянии ощущать, что с кем происходит. Удивительно.

И вы знаете, когда я пишу эту историю, у меня такое чувство, будто я возвращаюсь домой.

Позвольте всё же высказаться о каждой сюжетной линии и её влиянии на общее полотно (постараюсь без спойлеров). Идя от меньшего к большему. Книга начинается с магического ритуала, призванного помочь ребятам вернуть беременную свихнувшуюся Сюзанну к себе под тёплое крылышко, пока та (и сидящая в ней Миа) не натворила бед, отправившись туда, куда не надо (в логово истинного зла). Ритуал свершается, разделяя ка-тет.

Можно развернуть самую большую реку с помощью одной лишь лопаты, если подняться к её верховьям, где река эта - узенький ручеёк.

Меньше всего здесь было сказано о внезапно вставших в парочку Джейке и Каллагэне. Очень интересное решение - свести в дуэт два лица, которые в принципе друг к другу как-то наименее всего привязаны. Это освежило восприятие, несмотря на то, что в романе не развернулось во всю силу. Да и плевать! Линия меня всё равно вдохновила: Кинг отчётливо показывает священника и мальчика как живых людей, понимающих, что идут на смерть из-за высшей цели, ради которой ребёнок вынужден взять верх над взрослым, а взрослому пора научиться храбрости.

- Я не смеюсь над вами, парни, - продолжил Кинг. - Моя религия запрещает смеяться над вооруженными людьми.

Далее - Роланд и Эдди. Вся грязная работа досталась им. Помимо громких, взрывоопасных приключений, описанных так живо, что картинка от глаз даже не отлипает, стрелкам предстоят приключения на испытание душевного терпения (особенно Эдди), которые описаны не менее нервно, отчего в страницы вгрызаешься не на шутку. Вообще вся эта заварушка с Тауэром и Дипно могла многим показаться скучной и затянутой, но, друзья, сэй Кинг даже такие вещи описывает слишком хорошо. Я переживал, честно. Я был эмоционально близок и получал наслаждение от этой близости, от собственного неравнодушия к сложившейся ситуации. Помимо чего, было особенно интересно дополнять для себя картину общей грозящей беды в лице Алого Короля и его свиты через логические умозаключения стрелков.

Вторые шансы – точно по части Бога.

Но самое чудное (ударение ставьте на любом слоге) произошло, когда в историю внезапно ворвался... сам Стивен Кинг. Такой финт не был для меня секретом: как-то давно пришлось столкнуться с чисто практическим узнаванием того, что такое "спойлер". И всё равно Кинг в описании самого себя мне очень понравился. Он был к месту. А уже после основного финала в рассмотрение даётся дневник писателя, который завершается далеко не так, как всё обстояло в реальности (к счастью), но для вселенной книги - гиперпечально и мрачно.

- Конечно, парень, - согласился Каллагэн, - если бы желания превращались в лошадей, нищие ездили бы верхом.

Фух, а теперь перейдём к начинке. Какие бы дела ни творились на побочных сюжетных линиях, главная - это линия Сюзанны-Миа, носящей в себе дитя от демона. Две женщины в одном теле. Настоящий психоз, теряющийся в силе материнства. Здесь было столько галлюцинногенной магии, что иногда я съёживался от ощущения, как та меня пробирает. Потому что, даже если время действия романа - всего один день, за сей день происходит столько чертовщины, что Сюзанну уже совсем не воспринимаешь, как раньше. Да, в "Извлечении троих" она была той ещё раздвоенной... Теперь же в ней - целых три личности (хотя Детта появляется редко, но метко), и ладно бы просто сидели себе, извилины в мозгу перебирали, так ещё каждая борется за тело и собственную цель. Особенно Миа. Казалось бы, такую заварушку вытерпеть при желании несложно, пусть даже тут есть свои отвлекающие элементы (типа гипнотической черепашки)... только потом, когда происхождение Миа и ребёнка становится досконально ясным, книга окончательно сходит с рельсов адекватности. Потому что Кингу удаётся тем самым заглянуть в нутро женщины как матери, заставить нас почувствовать, каково это - желать и любить ребёнка, каким бы он ни был, и ради него идти на обман, унижение, падение, смерть.

Награда?
Безмерная.
И в конце ты можешь стать женщиной, сидящей у стола под падающими в окно солнечными лучами. Ты можешь стать той, кто смотрит на ребенка, храбро выплывающего из гавани детства. Ты можешь стать ветром, надувающим паруса своего ребенка.
Ты.

Этот роман закручивается по траектории ухода от реальности, где поначалу уход воспринимается более-менее "картонно" (разговоры внутри тела как в галерее замка Дискордии можно пенять на игру сильнейшего воображения); потом ты думаешь, что происходят какие-то слишком несовместимые странности (о, "доган" Сюзанны с его механизмами - абсурд, как нельзя кстати вводящий в ступор и восхищение одновременно); а далее наступает такой момент, когда обе женщины вынуждены войти в своё прошлое, как в реку, и вот на данном эпизоде я словно вкурил какой-то психогенный наркотик, только без последующей хаотичной игры сознания. Проще говоря, подаваемые Кингом образы ты воспринимаешь достаточно чётко, но поражают тебя скорее не они, а эффект, производимый ими на Сюзанну и Миа. Ведь автор таким образом ввергает читателя в состояние "абсолютного узнавания" таких вещей, о которых ты в принципе знать вряд ли можешь. Тут вам и бестелесность призрака, через половые акты желающего забеременеть; и отсылка к временам Одетты Холмс, с её борьбой против расизма, с её единством в товарищеском союзе; и, наконец, бесконечная печаль Миа, когда та приходит к выводам, которых мы от неё ждали. Все эти сцены описаны столь проникновенно, что я будто сам на время проник в тело Сюзанны, стал очень чисто понимать происходящее в её голове и её сердце.

В этот самый момент Сюзанна Дин испытала фатализм Бушидо, предельное спокойствие, которое охватывает водителя, потерявшего контроль над автомобилем, которого тащит к пропасти, пилота самолета с заглохшими двигателями, вошедшего в пике… и стрелка, которого везли к его последней пещере или схватке.

Стивен Кинг копнул глубже не только в теме материнства как познания себя и своего предназначения на земле. Он умудрился подчеркнуть саму суть разрушения Башни, выражая данную трагедию не только тем, что с её падением в мире не останется ничего хорошего, но тем, что падение предрешено изменением мирового прогресса, в котором от магии ничего не осталось - её заменила техника. Неодушевшённое встало против одушевлённого, разум изгнал душу, а ведь известно, что разум смертен, а душа - нет. Поэтому само мироздание, в ходе своего изменения, предрешило собственный исход, что, кстати, можно перенести на наше с вами время, безжалостно убивающее всё настоящее, можно сказать, саму природу. Разве не так?

Вы предопределили свою судьбу. Что бы вы ни делали, всё сводилось к одному: вы теряли веру и восполняли ее рациональным мышлением. Но в мышлении нет любви, в дедукции нет вечного, в рационализме – только смерть.

И потому в "Песни Сюзанны" магическому чёрному кристаллу достаётся особое место, что опять является яркой отсылкой к влиянию вселенной "Тёмной Башни" на нашу с вами реальность. Сэй Кинг оказался до ужаса хитёр, отчего каждая его отсылка здесь находится не зря (а их, в обыкновении своём, немало), каждый шаг повествования хорошо продуман, а каждая строфа - это очередной виток страха и трепета на пути к неизбежному.

Есть много миров и много историй, чего не скажешь о времени.

Финал книги показался мне настоящим фильмом ужасов. Наверное, можно сказать, что Кинг переборщил с элементами хоррора, что его отрицательные персонажи - изумительно извращённые существа как внутренне, так внешне... Я же этому рад (разве не так должно быть у дядюшки Стива?!). В ворохе жутких образов обязательно найдутся несколько, которые как минимум заставят подумать: "Чёрт, перестаньте, мне уже не по себе!". И Кинг мастерски сочетает данный эффект с трагикомичностью изложения, тем самым делая окончание истории (и одновременно затравку к продолжению) по-особенному животрепещущей.

В историях о сверхъестественном есть один приятный момент – там никто не умирает по-настоящему. Они всегда могут вернуться.

Что ни говори, "Песнь Сюзанны" слабой частью саги я считать ну никак не могу. Книга во мне словно извивалась и выла, временами останавливаясь для передышки, чтобы потом снова завыть, затуманиться перед взглядом, затронуть сознание и нутро, как будто отдаваясь и там, и там водной рябью осознания, что вся эта сага неумолимо катится в беспросветную темень, где борьба сил Зла и Добра уже совсем не кажется наивной сказкой. Впереди - последняя книга о Роланде, о ка-тете, о ка, о Башне, о Розе. Кажется, я что-то ощущаю. Кажется, мне одновременно страшно и... хорошо. О, Дискордия!

В стране Память время всегда и только одно - настоящее.
В королевстве Прошлое часы тикают... но стрелки никогда не двигаются.
Ненайденная дверь существует и память - ключ, отворяющий её.