‘Проза Захара Прилепина’

Век вывихнут. О злобный жребий мой!
Век вправить должен я своей рукой.
Вильям Шекспир, «Гамлет», 1603

Зубодробительная книга. В нескольких смыслах.

Как-то «Афиша» порадовала меня утверждением, что жанр романа возродился в современном клиповом мире в виде качественных, многослойных, полифоничных сериалов. На втором витке спирали повышение интереса к крупной форме оживило и сами романы. «Обитель», на мой взгляд, очень даже хорошо укладывается в эту концепцию.

Книга очень мало говорит нам о Соловках конца 20-х – начала 30-х и довольно много о Захаре Прилепине. Это первое произведение, прочитанное мною у этого автора. И я впечатлен, если преуменьшить. Трудно представить, что сейчас возможны крупные романы, придерживающиеся реалистического, так сказать, направления в искусстве. Трудно было, но ведь вот он, большой, пухлый, в доптираже уже и рыхлый том романа (кое-где с неразрезанными страницами!), который затягивает, заставляет тебя встать пораньше и читать, нестись за повествованием.

Да, ты видишь, что автор много чего пытался, много взял на себя, и не все получилось. Ты не можешь с уверенностью сказать, что его метафоры всегда от души, а не для красивости. Да, ты видишь, что героя мотает по всему лагерю видение автора, его желание показать нам новую энциклопедию русской жизни, поэтому тут и общие работы, и лисицы, и карцер, и местный театр. Но даже эти неприкрытости замысла ты прощаешь. За язык, свой, непохожий, за ритм, то учащенный, то расслабленный, вполне соответствующий переключениям в судьбе героя.

В книге почти нет того эпатажа, который флером тянется за самим писателем, который с готовностью и радостью стал пугалом для либеральной общественности. В книге нет его политических предпочтений, все одинаково грязны. Я пытался себя заставить не ловить аллюзии, не анализировать, просто плыть по тексту, но меня постоянно цепляли какие-то смутные похожести. То любовная линия как-то слишком настойчиво напоминала 1984 , то степень отчаяния и накрутки начинала сползать в глубины прозрачности Опоздавших к лету . Вряд ли они были источником вдохновения для Захара Прилепина, но схожесть все равно завораживает.

Роман получился слишком пацанским? Да, это так. От лица других героев повествование было бы совсем иным. Но автор честно это признает и сам на это указывает.

О чем же книга? Да о том же, о том, что люди столь недалеко ушли от обезьяны внутри себя, что она выскочит при первой же возможности. Или не выскочит. И это ощущение сдвинутой нормы, когда все не так, как надо, но для существующих на территории этой сдвинутости все идет как положено, никто ничему не удивляется.

Образы, образы, образы. Мягкосердечный сборщик ягод, который оказывается… Да неважно кем он оказывается, но совсем не тем, кем можно было предположить. Ленинградский полуграмотный поэт, белые офицеры разной степени недобитости, проштрафившиеся чекисты, уголовники, блатные, интеллигенты, противные, коробящие автора своим апломбом и ограниченностью, зато обладающие непоколебимой верой в свое органическое превосходство над серой массой. Чеченцы, монахи, индусы, европейцы – калейдоскоп? Да, он самый, со сложными, вычурными узорами отношений, взаимозависимостей и жаждой к выживанию.

А Прилепин… Не могу сказать, что новый Гоголь явился, но кто-то точно пришел.