‘Сергей Герасимов’

Каждая сволочь должна получить в морду, и если при этом пострадаешь ты сам, то ничего тут не поделаешь.

Разговоры о том, что российская фантастика, как жанр, умирает ведутся уже давно. Мол, и автор измельчал, и идеи насквозь вторичные, и язык к литературному никакого отношения не имеет, и вообще... раньше то — о-го-го! а теперь... пшик лишь один. С широким распространением интернета и ориентацией российских издательств на местных авторов все эти теории начали стремительно подтверждаться практикой. Интернет дал великолепный шанс показать свету свои творения любому, кто мало-мальски научился складывать слова в предложения. А издательства повадились в этой мутной водичке ловить рыбку и просто в каких-то гигантских масштабах выбрасывать улов на полки книжных магазинов, зачастую совершенно пренебрегая какой-либо редактурой. Читатель, изначально обрадовавшийся насупившему было изобилию, вдруг обнаружил, что при внешнем разнообразии этикеток-обложек, выбор, по сути, свелся к выбору между анакомом и ролтоном, а деликатесы, видимо, потерялись в пути. Перенасыщение книжного рынка однотипной продукцией нового поколения отечественных фантастов у многих разборчивых читателей вызвало отторжение, спрос упал, но предложение, что самое странное, в лучшую сторону не поменялось. Единицы по-настоящему талантливых авторов утонули в мутном потоке посредственностей, обозванных громким словом «Формат». Огромное количество зарубежной качественной литературы не дошло и, видимо, никогда не дойдет до российского читателя, потому как издательству проще заплатить копейки за очередные приключения «попаданцев» или за очередные «невероятно веселые» похождения очередной мэрисью в мире сказочного гламура, чем заморачиваться с покупкой прав и переводом зарубежки. Падение спроса почему-то было решено компенсировать не улучшением качества, а подъемом цен, что совсем обвалило рынок — народ с радостью перекочевал в бесплатные сетевые библиотеки (куда и до того, между прочим, не брезговал заглядывать), оставив издателей ,наедине с кучами свежеизданной макулатуры, кричать о том, что во всех их бедах виноваты мерзкие пираты. Лишь немногие в такой ситуации отважились пойти против течения и попытались развернуть уверенно плывшую к водопаду лодку книгоиздательского бизнеса. К этим немногим, как мне показалось, относилось издательство «Снежный ком», запустившее серию «Настоящая фантастика», призванную возродить жанр научной фантастики в нашей стране. До романа Сергея Герасимова я прочел всего два произведения, вышедших в этой серии, и оба показались мне вполне заслуживающими внимания, более того, «2048» вообще очаровал меня. За «Сострадание к врагу» я брался с любопытством и планировал провести несколько приятных вечеров в обществе этого романа. Как бы не так...

Космос велик. Нет, не так. Космос ВЕЛИК, даже не просто ВЕЛИК, а необъятен. Человек по сравнению с ним не тянет даже на песчинку рядом с Эверестом. Но человек, в отличие от песчинки, посмел попытаться покорить его. Первые его попытки у Космоса могли вызвать лишь снисходительную улыбку — человечество, начав с Гагарина, ещё очень долго копошилось в пределах лунной орбиты и не помышляло выйти за её пределы. Но время шло, технологии совершенствовались, и люди стали отлетать от своего уютного голубого шарика на всё большее и большее расстояние, постепенно распространившись по всей Солнечной системе, а с изобретением гиперпривода и за её пределы. Но и это Космос, по большому счету, в серьез бы не воспринял, потому как, даже в пределах одного звездного архипелага, который люди называли Млечным путем, таких цивилизаций, освоивших межзвездные перелеты, насчитывался не один десяток, и люди на их фоне ничем особенным совершенно не выделялись. Более того, люди не сталкивались ни разу с представителями других межзвездных цивилизаций, хотя и подозревали об их существовании. Братьев по разуму удалось пока найти всего лишь на одной планете, да и те находились на более низком уровне развития, чем земляне. И всё же там, в бездонной тьме межпланетного пространства был кто-то ещё, кто-то, кто относился к земным кораблям, как к дичи, ведь примерно десять процентов судов, уходивших в дальний космос пропадало без вести. Вот и пассажирский гравилет «Гордый», совершавший рейс по гравиструнному маршруту Земля — облако Оорта, несмотря на то, что он ещё даже не успел долететь до Нептуна, ожидала такая незавидная судьба — бесследно кануть в необъятном космическом пространстве. А всё дело в том, что в двенадцати часах лета от Нептуна тяговая гравиструна РП-18 оказалась занята чужим кораблем, явно только что вышедшим из тяжелого сражения. Кораблем, которого тут никак не могло быть и который не был похож ни на один из тех, что принадлежали космофлоту Земли.

При всей моей всеядонсти и нетребовательности чтение «Сострадания...» вполне можно зачесть за умышленное причинение морального вреда. После великолепного романа «2048» знакомство с произведением господина Герасимова оказалось для меня сродни удару лицом о стену с размаху. Хотел выйти из серой окружающей действительности в яркий мир авторских фантазий, но, видимо, промахнулся мимо двери. Хотя, скорее всего, этой двери просто не было, потому как она была в данном случае совершенно не нужна — выходить оказалось некуда. Начавшийся как средненькая космоопера, роман черезвычайно быстро скатился в такой жуткий трэш, что я поневоле задался вопросом: каким образом данное произведение вообще вышло на бумаге? Какие причины двигали руководством «Снежного кома», когда они дали зеленый свет этому проекту, неужели им настолько наплевать на литературный уровень издаваемых текстов?

Что же такого ужасного наворотил автор? Чем вызвал такую реакцию? С самых первых строк меня неприятно поразил тот убогий язык, которым была изложена эта история. Построением фраз роман напомнил мне мою собственную графомань, которую я генерировал в возрасте тринадцати-четырнадцати лет, под впечатлением от начавшей выходить в то время фантастики и гнусаво переведенных видеофильмов в конце восьмидесятых — начале девяностых заполонивших видеосалоны. Совершенно не ожидал встретить такое через многие годы, причем официально изданное. А каковы диалоги, тут автор меня явно переплюнул, вот, например:

«Вскоре она встретила знакомого:

- О, привет! — сказал знакомый. — Такая женщина и без мужчины! Что ты здесь делаешь?

- Решила слетать к дантисту.

- А у нас нет дантиста».

Или вот:

»- Что это?

- Это мы.

- Но это всего лишь кости!

- Мы давно умерли, — согласился шарик. — Сейчас мы спим здесь. Это наши кости.

- А мальчики и девочки спят раздельно? — спросил Кеша. — А взрослые и дети? Вы разговариваете между собой? У вас есть устное народное творчество? Сколько вас?»

»- Сколько до ближайшей звезды?

- Сейчас уточню. Извиняюсь за выражение, но шестьсот световых лет».

Впрочем, основной текст старается не уступить диалогам ни в чём: «Бледный юноша собирал цветы. Он выглядел хрупким, нездоровым и странным, словно подборка стихов в школьной хрестоматии» — какого сравнение, а? «Эти существа являлись животными только наполовину. Или даже на четверть» — то есть автор сам не уверен в том, о чём рассказывает? «Большинство домов здесь были полуразрушены, у некоторых вывалились стены...» — это как, откуда вывалились, из-под крыши? Хотя, в принципе, язык произведения вполне гармонирует с его содержанием. Герои книги отважно приключаются аж в трех «экзотических» дальних мирах, мужественно преодолевают невзгоды, побеждают непобедимых соперников, хотя чаще всего автор просто пускает их в расход, умертвляя их каким-нибудь оригинальным с его точки зрения способом. Противники у экипажа «Гордого» получились все как на подбор смертоносные и, по уверениям автора, совершенно неуязвимые. Вот как господин Герасимов описывает главного злыдня романа — Бойда: «Он вечен. Он не стареет и восстанавливается после любой травмы. Его можно пропустить через мясорубку, а через несколько минут он снова будет целым. В его тело вложены очень сложные технологии. К сожалению, эти технологии утеряны тысячи лет назад. Его нельзя убить, не зная ключа. Но этого ключа не знает никто во вселенной. Даже он сам». Остальные ему подстать. Но земляне не были бы землянами, если бы не смогли, несмотря на общую хилость и неприспособленность, несмотря ни на что и вопреки всему из последних сил показать всем супостатам места зимовки раков: «Ваша раса слишком слаба, чтобы хорошо служить. В галактике есть расы могучих и покорных существ, они очень хороши. Землян обычно уничтожают на месте, без возни. Немного мучений и быстрая смерть». Все эти телодвижения осуществляются на фоне полного недостатка оригинальных идей и четких мыслей. Причем чем дальше знакомишься с героями, тем чаще тебя начинает преследовать мысль, что в будущем у землян, видимо, резко понизится коэффициент интеллекта, потому как все герои романе идиоты и лица приравненные к ним. Даже инопланетный робот-убийца — и тот дебил: «Он запрокинул голову и залился идиотическим смехом». Вызывает удивление аннотация к книге, где бедным глупеньким Буратино, то есть читателям, обещают настоящую качественную научную фантастику и просто море научных идей и уникальных авторских находок. Да-а-а, находки действительно уникальные: «Цветы Рикки были прекрасны и никогда не повторялись. Здесь были миллиарды разных видов. Если вы нашли определенный цветок на полянке, то можете быть уверены, что больше нигде на планете этот цветок не встречается» — а как же они размножаются, неужели исключительно вегетативно? Хотя если других таких нет, то это означает, что они или вообще не размножаются, или сильно мутируют при размножении? «Мы имеем лишь единственный режим перехода: тот, что рассчитан на кривизну околопланетной орбиты» — а что, кроме авторского произвола, мешает иметь на космическом корабле расчеты других режимов перехода — вдруг ЧП какое или непредвиденные обстоятельства нахлынут? «Это строннер. Нижняя голова для питания, дыхания и спаривания. Верхняя — для управления телом». Голова для СПАРИВАНИЯ? Это как? Гусары, молчать!!! «Там нет ничего, кроме пустоты и вакуумных червей. Эти создания сами состоят из пустоты, и каждый из них в миллионы километров длиной. Они там просто кишат. Они обитают только в межгалактическом пространстве, потому что здесь для них слишком мало пустоты» — ага, ага, такие пустотные монстры, страшно опасные, но состоящие из пустоты — вакуума тобишь, наверно засасывают насмерть.

«В небе, пока ещё беззвездном, кружила быстрая стая светящихся птиц.

- Стрейфусы, ночные хищники, — сказала Йец, — они светятся, чтобы быть невидимыми на фоне звезд» — я, наверное, что-то не понимаю, но как светящийся движущийся объект может быть незаметым на фоне неподвижных огоньков?

И такой маразм практически не прекращаясь летит со страниц книги в читательский мозг от начала и до самого финала, слегка оттеняемый героями, безжизненными и плоскими, отличашимися друг от друга только именами. Они даже разговаривают все на один и тот же манер, разделяясь лишь на тошнотворных отрицательных и рвотных положительных. «В галактике миллионы хорошо обжитых планет. На каждой — миллиарды разумных существ. Когда я думаю, сколько раз они, например, целовались, или стояли вот так, как стоим мы, мне просто становится тошно. Но, с другой стороны, когда я об этом не думаю, мне кажется, что мы единственные, и всего этого никогда не происходило. Может быть, мне нужно поменьше думать?» — куда уж меньше!

Но это ещё не всё, потому как то, что осталось в этом образце дурновкусия после всего вышеперечисленного наводит на мысли, что редактор выпускавший этот текст в него даже не заглядывал. Иначе как объяснить следующие перлы? «После этого он вдруг увидел голую девушку, стоявшую под душем, и пытавшуюся вколоть себе дозу наркотиков» — где логика? Автор хоть чуть-чуть задумывался над тем, что он писал? Кто колется ПОД ДУШЕМ? «Они росли примерно со скоростью минутной стрелки, или даже чуть быстрее» — это что ж за скорость такая?

» — Есть столько вещей, которых я так давно не делала. Например, я одиннадцать лет не надевала ту одежду, которая мне нравится. Ты можешь представить, что это значит для женщины?

- Нет, — признался Денисов, — не могу»- и я не могу.

Плюс сюда прилагается суперубийца-робот, живо напомнивший Т-1000 из второй части «Терминатора», во время пребывания на безымянной планете умудрившийся стать причиной беременности своей жертвы. И напоследок: «Они убили Гурвица!» — они убили Кенни!!!

Итог: автор «Сострадания к врагу» написал свою книгу совершенно без сострадания к читателям, без умных мыслей, без нормальных героев, без внятного сюжета, без всяческой логики и без знания русского языка. Зато в тексте полно нелепых персонажей, неадекватных поступков и неудобоваримых ходов. Если бы это всё было сдобрено каким-никаким юмором с иронией или сатирой, то весь этот бардак можно было списать на язвительную пародию на штампы космооперы, но автор преподносит всё происходящее с крайне серьезной миной. Если вам нравятся бредовые сюжеты о похождениях космических идиотов, написанные языком сочинений начальной школы, то постарайтесь не пропустить сие творение. Если всё это вам не по душе — даже не подходите к данному тексту. Крайне не рекомендую. Ужос-ужос. Прямо и не знаю, читать ли ещё что-нибудь из «Настоящей фантастики» или там остальное тоже такое же «настоящее»?