‘Вьетнам’

Книга лауреат: 2016 г. — Дейтонская литературная премия мира (Художественная книга). 2016 г. — Пулитцеровская премия (Художественная книга). 2016 г. — Медаль Эндрю Карнеги (Художественная книга). Впечатление. Полученные романом премии не вызвали во мне чувства симпатии к нему. В литературном отношении книга слабая. Скорее всего, это объясняется тем, что во время описываемых событий автору было 4 года, и он в них не участвовал. Рассказал историю с чужих слов. Читателя убивает перебор с переживаниями ГГ, вызванными его ублюдочным происхождением (отец французский пастор, мать вьетнамка), ненавистью к отцу, любовью к матери и двойственности его положения среди друзей Мана и Бона. Я надеялся, что узнаю много интересного о Вьетнаме 1970-х гг., но этого не случилось. Цитаты. Несмотря на хроническую нехватку почти любых товаров, в бумаге недостатка не было, так как всем жителям округи полагалось сдавать признания на регулярной основе. Даже мы, уже признавшиеся-перепризнавшиеся, обязаны были писать их и относить местным политработникам. Для нас это стало упражнениями в сочинительстве, поскольку после возвращения в Сайгон мы ровным счетом ничего не сделали, а признаваться в чем-нибудь было надо. Вполне годились мелкие прегрешения: к примеру, не проявил должного энтузиазма на сеансе самокритики. Но ни о чем крупном сообщать не следовало, и мы никогда не забывали завершить свое признание словами, что нет ничего дороже свободы и независимости. Завтра мы разделим судьбу десятков тысяч людей, которые ушли в море, спасаясь от революции. Чтобы стать революционером, разделяющим чужие страдания, надо уметь сочувствовать. Но если вы уже стали революционером, вам необходимо отринуть сочувствие – ведь нельзя же переживать за тех, кому вы должны волей-неволей причинять боль! Между сочувствующим и революционером та же грань, что между эмоциями и действием, мыслью и поступком, идеализмом и его последствиями. И все-таки, если человек с двумя сознаниями и может что-то предложить, то лишь одно: попробовать быть революционером и сочувствующим одновременно, сомкнувшимися, как море и небо на горизонте. Ни один писатель не может остаться равнодушным, когда его идеи цитируют, сопровождая комплиментами. Пусть авторы хорохорятся и важничают сколько угодно – по существу, это неуверенные в себе создания с чувствительной душой, хрупкие и ранимые, как кинозвезды, только гораздо беднее и невзрачнее. Чтобы убедиться в этом, достаточно ковырнуть поглубже мясистый белый клубень их сокровенного “я”, а самый острый инструмент для этой цели – их собственные слова.