‘восточная культура’

Золотой храм Мисимы это:
хорошо, плохо, впечатляюще, удивительно и откровенно омерзительно.
Что ставить? Ставлю и минуя сантименты отправляю к психиатру.
Больной ты, Мисима, человек. Не оскорбление, но сочувствие. Глубокий, но такой поверхностный. Трогающий за душу и одновременно плюющий в неё. Изящный, но откровенно вульгарный. Да что там, вульгарный. Убогость — вот иногда подходящее слово. Убогость Мисимы настолько изящна, что иногда сомневаешься, в каком месте поставить «но»: она изящна, но убога или она убога, но изящна. Достоинство это или порок? Оправдать или низвергнуть? Мисима и сам этого не знает, а потому неопределенно, болезненно, зигзагообразно метается между двух бесформенных, неясных в своей ценности даже для него самого, крайностей. Агония и истошная судорога. Но решение нужно принять, иначе ты соглашаешься с этой порочной неопределенностью. А это, наверное, ещё хуже.
Жаль. И жаль ли?
И то, и другое… или ни то, ни другое, ибо (или «но» вместо «ибо»?) Мисима обладатель великолепного слога. Читать как он пишет — наслаждение. Читать что он пишет — мука.
Концовка романа — трепет. Но трепет иррациональный и болезненный в своей бессмысленности.
Увы. К счастью…
Однако нету — нету здесь здоровья и того, что могло бы вдохновить.

Я не думаю, что есть почитатели Мисимы, которые почитают его безоговорочно. И не думаю, что так много тех, кто ничего в нём не любит. Но (или, однако, к сожалению, к счастью...) Мисима не тот писатель, которого, согласно избитому слогану, можно «или любить, или ненавидеть». К нему возможно испытать лишь всё вместе и в совершенно неопределенном соотношении. Так, во всяком случае, случилось со мной, и я чувствую, что поняв его так, я уловил какую-то важную нить, которой был проникнут Мисима и сам это осознавал. Но самое сложное даже не в том чтобы его понять (если допустить, что такое понимание правильно), а в том, чтобы понять, насколько правильно было бы его принять, санкционировать для себя. Обращение к самому подлинному в себе, отбросив всё несущественное, не позволяет мне это сделать. Мисима болен и в его литературе обитает болезнь.