‘загадки истории’

Румынский историк более 30 лет работал над этой биографией, чтобы Влад Дракула из династии Басарабов предстал перед нами избавленным, насколько это возможно, от позднейших мифов и легенд.

Начать можно с прозвища: «Драконом» (Dracul) прозвали его отца, тоже Влада, поскольку тот был принят в члены Ордена Дракона, учрежденного венгерским королём Сигизмундом I. Символ ордена был помещен на монеты, которые чеканил Влад-отец. Сын сохранил дракона на монетах, а к прозвищу добавил «а», оставшись известным как «Дракула».

Преуменьшать преступления и смягчать описания жестокостей Влада автор не пытается, однако уверенно показывает причины поступков Дракулы и более широкий контекст, в котором предлагает их воспринимать и оценивать.

Прежде всего, речь об опорочивании Влада венгерским королем Матиашем Корвином, который сверг Влада и заключил в тюрьму вскоре после того, как Дракула в одиночку успешно отбился от турок Мехмеда II и призывал к большому походу на османов. Корвину надо было как-то объяснить папскому престолу и европейским дворам, почему он вместо начала крестового похода, финансируемого Римом, отправился с войском свергать валашского князя.

Напечатанная в Вене в 1463 г. «История воеводы Дракулы» должна была показать миру безумного тирана, которого надо свергнуть, чтобы спасти подданных от него самого. Очевидно, что некоторые из этих хаотично и сумбурно изложенных историй основаны на реальных событиях. Но желание сгустить краски доводило описания до абсурда. Например: «… он сжег Бекендорф [КП – небольшую деревню в Семиградье]: мужчин, женщин и детей – от мала до велика, а тех, кого он не сжёг на месте, забрал с собой в Валахию, где каждого посадил на кол».

И надо помнить за всеми этими «безумствами», что, якобы, совершал их человек, который сумел трижды взойти на валашский престол, сохраняя власть, несмотря на многочисленных претендентов, который долгие годы лавировал между Венгрией, Турцией и Молдавией, воюя и мирясь с каждой из этих стран, наконец, который учился интригам при дворе турецкого султана, где провёл несколько лет в качестве заложника.

Помимо увлекательного рассказа о самом воеводе и его времени, автор также показывает, как по воле Брэма Стокера имя Дракулы оказывается связано с вампирами, заодно раскрывая, из каких пустяков Стокер составил идею своего романа. Здесь, конечно же, поражает количество сюжетных совпадений с более ранним текстом румынки Мари Низе, которая издала в Париже и Брюсселе в 1879 г. роман «Капитан Вампир». Там, кстати, злодей-вампир – это неубиваемый русский князь полковник Борис Лиатукин (как не вспомнить Гая Ричи и его «Бориса-Хрен-Завалишь»?).

Отдельно порадовал рассказ о роли юриспруденции в борьбе с вампирами. В зависящих от Оттоманской империи Валахии и Молдавии в XVII – XVIII вв. гражданские споры между христианами разбирали духовные суды, при этом основным наказанием за лжесвидетельство была анафема. Считалось, что после смерти душа отлученного от церкви человека не могла покинуть тела и начинала преследовать живых, добиваясь освобождения, то есть становилась вампиром. Между тем, письменных договоров никто не заключал, основным доказательством была клятва перед судом. В ситуации, когда обе стороны приносили клятвы, кто-то неизменно оказывался клятвопреступником. Соответственно, после смерти его признавали вампиром, проводили довольно дикие обряды, упрашивали патриархов снять анафему, и такое происходило постоянно и повсеместно. Наконец, правивший в 1753 – 1756 гг. молдавский князь Матвей Жика повелел: «Пусть отныне прекратятся присяги и анафемы, потери душ. Нашим решением, договор действителен только в письменном виде».

Книга изобилует именами и географическими названиями, рассказывает о событиях и странах, чья история не слишком широко известна в России. Тем печальнее ужасное качество перевода, которое делает книгу неудобной для чтения, а также бездействие редактора, который лишь обозначил своё присутствие именем в выходных данных и несколькими необязательными сносками (например, кто такие гуситы, причём сразу с провокационным и спорным утверждением о том, что Ян Гус был «поборником древнего православия» – что бы это ни значило…). Ни переводчик, ни редактор, похоже, ни секунды не колебались, когда оставляли в тексте «Кива и Бухара…», «византийский император Исаак II Анжу», «Мария-Терезия и Джозеф II» и т.п…