‘Жан-Жак Руссо’

Intus et in cute

Прочитана последняя из трех "Исповедей", которые якобы должен прочитать каждый образованный человек (имеются в виду "Исповеди" Августина, Льва Николаевича Толстого и, вот, Руссо). Впечатление по умолчанию должно быть глубоким, даже если у читателя есть претензии к содержательной части: уважение следует испытывать хотя бы из-за объема этого труда и, главным образом, из-за объема душевных сил, вложенных в него автором.

Я один. Я знаю свое сердце и знаю людей. Я создан иначе, чем кто-либо из виденных мною; осмеливаюсь думать, что я не похож ни на кого на свете. Если я не лучше других, то по крайней мере не такой, как они. Хорошо или дурно сделала природа, разбив форму, в которую она меня отлила, об этом можно судить, только прочтя мою исповедь.

Сначала такое вступление мне показалось чересчур выспренным для жанра исповеди, когда, казалось бы, исповедующийся должен с самого начала взять тон гораздо более смиренный. Но потом понимаешь, что "Исповедь" Руссо не обращена к Богу, как "Исповедь" Августина, а обращена к людям, которые, прочитав ее, не поверят клеветникам и составят свое мнение об этом человеке, в каком веке они бы ни жили. Две разные задачи - а потому две разных модели повествования.
Сложно было и уловить тонкий переход от глуповатого подростка-нахлебника, каким был, по моему мнению, Руссо до первого переезда в Париж, к полному талантов, только и ждущих своего часа, молодому мужчине. Как-то незаметно он охватил и музыку, в которой он поначалу явно не блистал, и общественные науки, и науки естественные - то есть, все, о чем потом он будет судить с самой завидной легкостью. Литературные способности тоже долго не давали о себе знать. Но мы учитываем все тонкости написания мемуаров, да еще в XVIII веке, поэтому эти моменты опускаем.
Намного большую симпатию у меня вызвал зрелый, состоявшийся человек из второй части "Исповеди". Он измучен физическими недугами (шум в ушах и сердцебиение после неудачного химического опыта, проблемы с мочеиспусканием, принесшие ему немало бед), предательствами друзей, муками совести, причины которых не скрывает: например, всех своих детей он сдал в воспитательные дома. Но теперь у него есть принципы - и есть мужество, чтобы эти принципы отстаивать и защищать.
Я понимаю, почему Толстой восхищался Руссо и откуда в нем такая отчаянность и даже неистовство в изложении и критике вещей, о которых все знают, но обсуждать которые боятся. Понимаю, у кого он научился говорить открыто все, что ему приходит в голову, откуда эта болезненная потребность опрокидывать на читателей все самое отвратительное, что есть в себе самом и в людях вообще.
Читайте и помните, что на счету каждого человека, даже самого чистого душой, есть порядочно мерзостей. Поэтому будьте снисходительны к Жан-Жаку Руссо.