‘женская проза’

Японцы больше всего любят эпоху Токугавы, расцвет японской государственности, меня же пленила эпоха Мэйдзи. Сложное время для новой, открытой страны, мчащейся к конституции. Правила уже официально не действуют, но моральный рефлекс ещё работает. Рядом с чопорными дайме разгуливают взбалмошные нигилисты, а европейская еда считается очаровательной экзотикой. Кровавые политические расправы, восстания, обнажившиеся моральные увечья общества. И вот посреди всего этого три прекрасные девушки, словно сошедшие с картин осиэ, заточены в доме на холме посреди фруктового сада. Чем не семейное предание, по красоте соперничающие с прекрасными сказками про принцесс и драконов?

В Японии бушуют нешуточные политические страсти, но это так не очевидно с позиции женщины, воспитанной в эпохе Хэйан. Юкимото Сиракава, влиятельный чиновник, отправляет свою преданную жену Томо в Токио, чтобы она нашла девочку-наложница "по своему вкусу". Поступок широкий, шокирующий и безнравственный даже по меркам того времени, но Томо с заданием прекрасно справляется. Она вообще идеальная женщина, эта Томо, и делает все идеально. Но за Сугой, первой любовницей, приходит ещё одна, за той - невестка сына, и в этом круговороте женщин своего мужа Томо стоит, как цитадель, олицетворяя собой стабильность и показную безопасность.

Томо не преуспела в науках и не могла проникать в суть вещей. Она не умела слушаться своих чувств. Она привыкла жить по кодексу женщин феодальной эпохи и считать своим долгом служение семье и супругу. Но теперь в ней зрел протест против этой морали.

Мне нравиться идея многовариантной трактовки названия. Цитадель. Юкимото, окруживший себя женщинами. Томо, окружившая себя пресной добродетелью. Суга, окружившая себя коконом апатии. Все герои одиноки, и каждый из них цитадель, и дом их крепость, они живут там большой и странной семьей с сыновьями, дочерьми и многочисленными внуками.
Госпожа Энти писала этот роман семь лет. Семь долгих лет ушло у нее на то, чтобы создать такой внешне легкий и изящный роман с такой выверенной, точной характеристикой времени. Невероятно. Семь лет, чтобы сравниться с такими прекрасными портретистами как Ясунари Кавабата и Мурасаки Сикибу. Нагнать, перегнать и доказать, что женщина может писать не хуже, чем мужчина. Семь лет, слепок эпохи, осторожный феминизм, ничего лишнего.

Захватывающий с первых страниц, написанный чудеснейшим языком, блистательно переведенный роман с двойной перспективой. Возможно лучшая книга этого года для меня. И всех красивых слов не хватит, чтобы описать как я счастлива, что читала его.