Наука, Образование

Будучи математиком, не только по склонности мышления, но и по образованию, я эту книгу ну никак принять не могу. Не то, чтобы я не согласна с выводами, к которым Ильин приходит. С немногими оговорками я скорее придерживаюсь его точки зрения, чем точки зрения Толстого. Но рассуждения, ведущие к этим выводам, с точки зрения логики (и математики) никуда не годятся. Прежде, чем применять правила логики к чему либо, надо определиться с определениями (прошу прощения за тавтологию). Для разных людей слова "религиозность", "мораль" и много других таких, которые Ильин постоянно использует, могут означать совершенно разные вещи. Вполне возможно, для Толстого быть "религиозным" значило в том числе "прощать и жалеть" обидчиков. В то время, как для Ильина слово "религиозность" значит что? Из книги не понятно.
Другой случай скомканности и неясности мыслей: понятия "дух" и "душа" используются в книге постоянно и с самого начала, периодически противопоставляясь друг другу. Что такое "дух" Ильин соизволяет (наконец-то) объяснить в середине книги. Что такое "душа" по Ильину - нигде, опять же, не разъясняется. Для меня так и осталось загадкой, что же такое "душа" по Ильину. И самое главное, что такое "зло" о котором и предполагается вести полемику? Ильин приводит несколько примеров неоспоримого (с его точки зрения) зла. Но при этом принимает за данное, что любой "духовно чистый" человек согласится с ним в оценке этих примеров. А это абсолютно не так - даже христианство (приверженцем которого Ильин является) веками проповедовало принцип "не осуждения", объясняя такую позицию недостаточной осведомлённостью отдельного человека об общем (высшем) порядке вещей.
Эта неопределённость и вытекающая из неё спорность предпосылок Ильина зачастую приводит его к логическим прыжкам и ошибкам. У меня сложилось такое впечатление, что он и сам чувствовал эти ошибки, только не мог понять, что же там не так. И, пытаясь сгладить это чувство, пускался в пространные объяснения там, где ошибок не было. Эти пространные объяснения-повторения уже сказанного только отвлекали.
В заключение повторю, что, хотя я в основном разделяю точку зрения Ильина на противление-непротивление злу насилием, его неуклюжая (возможно неосознанная) попытка подвести зло под общий знаменатель, так сказать, ну никак не ложится мне на душу. Понятие "абсолютного" (зла ли, добра ли) мой жизненный опыт не подтверждает.
С чем я согласна, так это с тем, что "не осуждение" доведённое до крайности оборачивается потаканием. А осуждая и борясь со злом активно, человек, независимо от его мотивов, вполне может сам приобщится к нему. Тут-то и выплывает опять столь спорный принцип "меньшего зла", без которого, видимо, в повседневной жизни никак не обойтись, как бы не осуждали его такие "пуристы" как Толстой.