‘Дина Рубина’

Если ты мой доподлинный лик не найдешь,
Если я твой доподлинный лик не найду,
Мир пойдет по шаблонам чужим, и фальшивый,
Ложный бог заслонит нашей жизни звезду.
Уильям Стаффорд.

Как жаль, что таких авторов на данный момент не так уж и много. После прочтения этой книги Дина Рубина для меня просто Бог современной литературы. Может слог мой, в какой-то степени, прост и обыден. Я обязательно рекомендую ВСЕМ ВСЕМ ВСЕМ прочесть это произведение! Самое лучшее из всего, что прочитала на сегодняшний день.
Начну, пожалуй, с неприятного, что встретилось мне в этой книге. Но акцентирую ваше внимание на то, что этого самого «неприятного» было не так уж и много, и это были сущие пустяки). С первой главы и по третью включительно, я не совсем могла понять о чем вообще идет речь). Суть можно «прощупать» с третьей лавы. Дина Рубина выбрала эксцентричную манеру написания: начинать с одного эпизода и прерываться на эпизоды прошлого либо будущего. На этом «негатив» окончен).
Мне очень импонировала сама трактовка текста: смесь суржика (прим. разговорно-бытовой стиль языка), «одесского» юмора и просто смешных оборотов речи:

– Ты выссался, Петя? – спрашивала она сурово. Петя приоткрывал глаза, видел лужу…
К нему постепенно возвращались сознание и стыд.
– Выссался, Фиравельна, – сокрушенно говорил он.
– Тогда возьми большую шмату.

…Та говорила с характерным прибалтийским акцентом:
– …Ну не помню я их лиц, не помню! Я фсех деттей по руккам-ноккам знаю. Они ше каждый готт у меня электрофорез проходят. Я как увиттала эту ношшку со шрамом на колени, так сразу узнала – это ше Игорекк! Здравствуй, Игорекк, как ты фырос! Ты мне его фнешность не описывай, скажи – каккого цвета у него трусы…

Безумно приятно читать описание прошлых времен: красивые и дорогие сердцу улочки Киева, кондитерские, от которых исходит сладкий запах из детства:

«…Ничего вкуснее этой божественной трухи Нюта, которую с детства отец и Машута потчевали «самым вкусненьким», не запомнит, и всю жизнь на десерт к чаю и кофе – в самых дорогих ресторанах, в любой стране – будет спрашивать у официантов заговорщицким тоном: «И две-три вафли, пожалуйста. Как, у вас вафель нет?»
И мне ужасно нравились усатые киевские трамваи (одна из присказок деда: «Пока ходят трамваи, будем жить!»). В те годы они были раскрашены так: низ темно-синий либо ярко-красный, верх – светло-кремовый, как на пирожных. И разлапистая пятиконечная звезда на плоской, как бы тупо изумленной морде. Филармонический зал, лучший по акустике в Киеве, дед называл Купеческим собранием и сад позади него, Пионерский, тоже называл Купеческим. После концерта вел меня пешком через трамвайные рельсы, всегда возбужденный, взволнованный – дед был уникальным меломаном, влюбленным в духовые инструменты, – и всегда напевал-проборматывал минувшую музыку.
«…Однако главным был запах круглого хлеба – «арнаутской булки», и сейчас мне кажется, что при всей своей любви к деревянным духовым дед приезжал в Киев именно за ним – за неповторимым, духовитым и сытным запахом «арнаутки». Как описать этот запах? Не знаю… Ничего похожего на кислый дух черного хлеба или сладковатую отдушку белой булки.»

В целом, вся книга пропитана духом мистики. Взаимосвязь главной героини и зеркал непрерывна. Начнем с того, что Анна и писала буквы в зеркальном отображении (сходным с почерком Леонардо да Винчи) и читала справа налево. Обладала удивительным даром к ясновидению (т.к. являлась потомком легендарного Вольфа Мессинга)

«…Маша испуганно примчалась.
– Вот смотри, – сказал он нервно. – Она читает справа налево. Вместо «лик» читает «кил».
– Нюта, вымой руки, будешь есть суп. И вытри слезы.
– Да нет, ты не понимаешь! «Буб» она прочитала только потому, что справа налево и слева направо то же самое. И говорит – килограмм, килограмм… Я думаю, что за килограмм, к черту? Да она прочла «кил» вместо «лик»!»

Странностей в этой девочке было предостаточно, даже с излишком.
История любви между главными героями осталась недосказанной. Анна непостоянный человек, находится в разъездах и не привязана к людям и местам.
Я не буду пересказывать все мною прочитанное, дабы не лишить читателя первого впечатления, прекрасного впечатления об этой книге. Скажу только еще несколько слов про печальный, на мой взгляд, финал произведения. Электронная энциклопедия «Википедия» дает такую финальную трактовку: «Сюжет кончается её уходом в зеркальное измерение». Но я хочу сказать, что финал каждый воспримет по-своему. Дина Рубина дала что называется, простор воображению и фантазии.
Итак, завершая свое повествование, хочу сказать: книги именно этого автора разительно отличаются от прочей литературы своей красочностью, эмоциональностью, яркими оборотами речи, текст навеян ностальгией всеми красотами окружающего мира)!
Читайте, читайте, и еще раз читайте, друзья!