‘русская эмиграция’

Почему-то подумалось, что есть постмодернизм здорового человека, а есть постмодернизм курильщика...

Постмодернизм здорового человека похож на скомороха из фильма «Андрей Рублев» в исполнении Ролана Быкова. Он кривляется, юродствует, кощунствует, корчит рожи, высовывает язык, несет околесицу. Меняет личины, хари, маски. Прикидывается то попсовой безвкусицей, то серьезным историческим романом, то посягает на твердыни соцреализма. Издевается над читателем, но читателя охватывает при этом какое-то веселое возбуждение. И автору весело от того, как ловко он водит читателя за нос. Но во всем этом кривлянии и верчении вокруг своей оси, во всем этом лицедействе и высмеивании, сквозь нагромождения бессмыслицы проглядывают умные усталые глаза печального клоуна, который сражается с пошлостью и серостью, в которых потонула окружающая нас современность...

Постмодернизм курильщика — это то, что происходит в этом романе Буйды, выкопанном из недр толстых журналов, написанном задолго до того, как его творчество приобрело сравнительно широкую известность. Это прямо заседание какой-то ученой кафедры, перетекающее в ярмарку тщеславия по поводу того, сколько явных или скрытых цитат можно при желании уместить на одной странице, усугубленное радостью насчет обретенного умения имитировать манеру и стиль то одного, то другого классика. Такая литература похожа на Степана Трофимовича Верховенского: издали вроде как нечто благообразное, сочетающее глубокомыслие с ироничностью, прогрессивное и либеральное, а при ближайшем рассмотрении издающее детский лепет, сюсюканье и заимствующее мнения по всем вопросам из пыльных журналов...