‘социальная проза’

Нередко приходится слышать мнение, особенно от представительниц как бы феминистических кругов, что «энциклопедия русской жизни» нашего всего Алексан Сергеича Пушкина — «Евгений Онегин» — на самом деле роман не столько об Онегине, сколько о Татьяне. Так вот, а я несколько разовью эту мысль, но на сей раз, так сказать, в андроцентрическом ключе. Мне кажется, что «Анна Каренина» — роман в первую очередь про Вронского. И еще про Левина, потому что без него образ Вронского не получил бы достаточного раскрытия. В общем, это роман про мужчин и, не побоюсь дерзкой мысли, для мужчин. А теперь позвольте объясниться поподробнее.

Кто такая главная героиня романа — Анна? В общем и целом довольно типичная женщина. Для своего времени даже более чем типичная, но и для нашего — тоже не редкость. Ее история проста — выдали замуж в несознательном возрасте, либидо тогда еще не играло, а в «середине двадцатых» природа в лице гормонов решила отыграться за бесцельно прожитые годы. В итоге — сумасбродный роман, безумство страсти и трагедия. Хорошо если только семейная, а то частенько бывает и криминальная. «У бурных чувств неистовый конец», как мы хорошо знаем. Сама по себе Анна совершенно не оригинальна, но именно это и делает ее одной из крупнейших героинь русской литературы. В ее лице Толстой собрал весь огромный сонм сходных судеб множества Анн. Причем не только тех, кто переживал свои трагедии со времен возникновения института брака, но и тех, кому это еще только предстоит. История Анны вечна, этот сюжет будет повторяться до скончания времен, потому он и стал классикой. Но это же и делает его довольно скучным.

А вот персонажи Вронского и Левина на мой взгляд гораздо интереснее. Я говорю о них в связке потому что они олицетворяют полюса мужской натуры, два совершенно разных подхода к построению отношений с женщиной. Они — кривое зеркало друг друга, но в отсутствие одного второй теряет смысл. Именно необходимостью сравнения и создания контраста объясняется такая большая линия Левина, которая, по-хорошему, не оказывает на основной сюжет никакого влияния.

Но кто же такие Вронский и Левин?

Я про себя прозвал их «ищущим» и «ждущим» — по терминам из «Лабиринтов Ехо», если кто узнал. Вронский — ищущий. Он целеустремлен и активно действует для достижения своей цели. Он не боится ничего — ни общественного мнения, ни порицания близких, ни гнева начальства, ни, в конце концов, потенциальной физической угрозы от мужа Карениной (дуэли). Он четко расставляет приоритеты и шаг за шагом идет к цели, преодолевая все препятствия. Полюбив Анну, он последовательно и упорно добивается ее благосклонности, а добившись, отсекает все, что мешает построить счастье с ней.

Сразу хочу возразить звучавшим здесь обвинениям в том, что Вронский — повеса, серцеед и вертопрах, для которого Каренина была не более чем одним из многих увлечений. Те, кто пишет такое, очевидно, просто не читали роман, а судят по экранизациям, а то и вовсе по слухам. Вронский пожертвовал ради Анны всем, что имел. Он сознательно похоронил свою карьеру, сначала отказавшись от выгодного назначения в Туркестан, а затем открыто связавшись с замужней женщиной. Он разрушил свою репутацию в свете, он рассорился с матерью, желавшей для него блестящей карьеры, он лишился значительной части своего состояния. Еще раз напомню — все эти жертвы, он принес сознательно, а не просто перенес их как случайные удары судьбы. Он знал, что роман с женщиной в браке приведет именно к таким последствиям и без колебаний пошел на них. В конце концов он получил то, что хотел, но жизнь с любимой в провинции неожиданно оказалась для него испытанием куда более сложным, чем карьерные или светские перипетии. Деятельный и смелый характер «ищущего» позволил ему выстоять в борьбе и завоевать право на ту жизнь, какую он хотел для себя. Но тот же характер вдруг оказался уязвим к чрезмерному покою и отсутствию той самой борьбы. В итоге Вронский зачах. Мелкие для масштаба его личности задачи типа строительства сельской больницы или председательства в местной управе не смогли заполнить его скучные дни, потеряв достойную своих сил цель он стал раздражителен и зол. Все это, помноженное на мнительность Анны, в конечном итоге испортило их отношения, и привело к трагической развязке.

А что же Левин? Это человек совершенно иного склада. «Ждущий». Он не ставит перед собой долгосрочных целей, не бросается с головой в омут активности и не вырывает у жизни свое счастье. Он ждет когда оно само придет к нему. Тут нужно оговориться — это не пассивный Обломов, который просто лежит на диване. Левин как раз таки не бездельник и не мечтатель. Он серьезно готовится к приходу этого самого счастья. Он обеспечил себя материально, он готов ко встрече с будущим духовно, он хорошо знает самого себя и свое место в мире, он предусмотрителен и основателен. Вплоть до того, что он отлично развит физически. Разница между ним и Вронским напоминает разницу между охотниками, один из которых действует облавой, а другой — сидит а засаде. Ни один из способов не лучше и не хуже, тем более, что цель одна — личное счастье.

И результат их усилий тоже совершенно разный. Вронский — храбрый, упорный и решительный, защитил свою женщину от всего мира, но не смог защитить от самого себя. Анну убило не осуждение света и закона (хотя свою роль оно тоже сыграло). Ее убил крах отношений с Вронским. Причем он отнюдь не охладел к Анне — после ее смерти он был полностью раздавлен и, по сути, сам пошел на изощренное самоубийство — отправился на войну. Просто в отсутствие привычного приложения для своих сил и энергии он начал вымещать раздражение на той, кто стал причиной их изгнания — Анне. Любовь стала вырождаться в неприязнь. Но ненависть — не антитеза любви, противоположность любви — безразличие. А безразличием в их отношениях и не пахло.

Левин же не завоевывал свою любовь. Он сделал довольно робкую попытку к ней приблизиться, но получив отказ, просто принял его и стал ждать дальше. И дождался — не сумев достаточно заинтересовать Вронского, Кити вновь обратила взор на старого поклонника. Не всякий мужчина на месте Левина пошел бы на то, чтобы делать повторное предложение девушке, отклонившей его притязания ради интереса к другому мужчине. И уж точно нельзя представить себе в такой ситуации Вронского. Однако Левин не видит здесь ни малейшего для себя унижения — он ждущий. И он дожидается. И нельзя не признать, что Левин, хоть ему и не пришлось вести такую суровую борьбу за свою любовь, как Вронскому, тоже заслужил счастья. Просто, в отличие от своего антипода, он не завоевал, а построил его.

Безусловно, Левин писался Толстым с самого себя, возможно поэтому ему и улыбается удача, и, в отличие от Вронского, он свое счастье находит. Немного отвлекаясь, скажу, что у Толстого вообще частенько проскальзывает неприязнь к деятельным и активным мужчинам, как мы сейчас сказали бы — к «альфам», таким как Вронский или Долохов. Возможно, это — следствие какого-то личного опыта или комплекса.

Как бы то ни было, на примере Анны, Вронского, Левина и Кити, Толстой разворачивает огромное и интереснейшее полотно жизни, того какими способами можно идти к счастью и куда они могут привести. Финал не столько выдает некую мораль, сколько доносит мнение самого автора о том, как надо идти к любви. Но, в отличие от многих других своих романов, особенно от «Войны и мира», здесь у Толстого это получилось не слишком навязчиво, за что ему отдельное спасибо.